— Он сдал всю сетку, сам пришел и повинился.

Я сглатываю несколько раз и все же беру свой стакан. Надо немного смочить горло.

— А я, я здесь при чем? Он и меня сдал? Сказал, что я все знала?

— По словам моего информатора — нет. Ему сказали, что его пощадят, на пенсию отправят, и даже большую часть его капиталов сохранят, но он должен откупиться кем-то из своей семьи. Жена, дочь или ты — они же считают тебя его любовницей. Это обыкновенная месть, практикуется во многих крупных компаниях. Он выбрал тебя.

— Почему он всех сдал? — спрашиваю уже для проформы.

— Это мне неизвестно, — он допивает вино из бокала и кивает на мою тарелку. — Ты ужинать будешь?

Единственное, на что меня хватает, так это покачать головой.

Черт возьми! Меня предали самые близкие люди… И осознавать это так горько, что хочется упасть на пол, свернуться клубочком и заскулить. Я тешила себя иллюзией, что у меня вновь есть семья, что я кому-то нужна, кем-то любима. Я полностью вживила в свою душу семью Маркеловых. Но в итоге оказалась девочкой для битья. А может, Маркелов уже заранее решил так сделать? Он приблизил меня к своей семье, чтобы потом мной откупиться? Ведь слухи о нашей с ним так называемой связи меня порядком раздражали, и я никак не могла понять, почему он так спокоен. Я видела, с какой маниакальной нежностью он относился к своей жене, оберегая её от любой негативной информации.

«Люба и так настрадалась в свое время из-за Иришки, сейчас постоянно переживает», — всегда говорил он, прося меня никогда не говорить в их доме о работе и каких-то мелких проблемах.

А на сплетни о том, что я его любовница, закрывал глаза. Уже тогда надо было начать бить тревогу, задуматься, зачем он так делал… Но я же верила Маркелову как себе, наивно видела в нем своего отца.

— Идем спать. Через семь часов мы вылетаем, надо хоть немного отдохнуть.

Находясь в топком болоте собственных мыслей, я даже не заметила, как Женя встал с дивана и подошел ко мне.

Он наклоняется и подхватывает меня на руки, да так шустро, что я даже пискнуть не успеваю. Несет в ванную и ставит на ноги перед душевой кабиной.

— Тебе, наверное, лучше смыть косметику, да и вообще немного освежиться. Мама говорит, что вода уносит всю плохую энергию.

— Я только что мылась, — еле шепчу одеревеневшими губами.

Женя не слушает и методично освобождает меня от одежды. Я не сопротивляюсь, потому что просто не хватает сил. Даже удивительно, что на ногах стою. Боль душевная скручивает; становится тяжело дышать.

Мой муж тем временем полностью стягивает с меня всю одежду — даже бюстгальтер с трусиками, — и быстро раздевается сам.

Он подталкивает меня в душевую кабинку, а следом и сам заходит. Достает мочалку, выдавливает на неё геля и, включив воду, начинает просто мыться. Теплые капли обрушиваются мне на голову, заливают глаза и нос, а я думаю о том, что волосы опять придется сушить. Онемевшими руками выдавливаю себе в ладонь мыло из дозатора и смываю косметику.

А затем просто стою и наблюдаю за Тарасенко, отстранённо замечая, какое же красивое у него тело. Женя не замечает мой взгляд (или делает вид, что не замечает) и просто продолжает мыться.

— Потрешь спину?

— Если ты присядешь, — пожимаю плечами, забирая из его рук мочалку.

— Конечно, — кивает он и, развернувшись ко мне спиной, присаживается на корточки, придерживаясь рукой за стенку.

Добавив мыла из дозатора, я, чуть взбив пену на мочалке, начинаю водить ею по спине мужчины. В голове появляются воспоминания из прошлой жизни, как папа всегда звал маму в ванную, чтобы она потерла ему спину. Будучи маленьким ребенком, я сильно удивлялась, ведь я прекрасно справлялась с тем, чтобы помыться без помощи мамы, а папа все никак не мог. И когда я задавала этот вопрос родителям, то щеки мамы краснели, она отводила взгляд. А отец говорил, что у него просто спина побаливает, и ему из-за возраста тяжело заводить руки за спину, вот он и просит маму помочь. Когда я подросла, то, конечно же, стала понимать, почему родители всегда так долго задерживаются в ванной. Откровенные разговоры и шушуканье со школьными подругами многому учили. И когда я познакомилась с Тарасенко, то в своих мечтах иногда представляла, как мы вместе окажемся в душевой кабине, и я буду «помогать ему… мыть спину. И надо же, моя мечта осуществилась.