Приехала в деловой центр на машине. Припарковалась напротив входа в башню «Федерация», где располагался офис мужа. Оплатила парковку, почти перешла дорогу, когда увидела Амира: он вышел из здания не один, с девушкой. Она не просто шла рядом, он держал ее за руку, вел за собой.

Симпатичная, стройная блондинка. Та, которую видела в его телефоне. Все-таки мастурбировал он тогда именно на нее. По срокам они вместе минимум третий месяц, а может, все началось раньше.

Я упрямо шагнула в их сторону, но остановилась, когда мой муж распахнул перед ней двери своего Ламборджини, но не удержался: привлек к себе и начал целовать. Долго, глубоко, страстно. Гладил спину, зарывался в волосы пальцами, сжимал ягодицы. Я все это проходила с ним: у него эрекция, и он хочет эту девушку. Абсолютно бесстыдно выставлял напоказ свою измену. Вот его новое увлечение, завоевание, трофей. А я в утиль.

Я быстро вернулась к своей машине и спряталась в ней. Возможно, нужно было подойти и устроить скандал, вцепиться девице в волосы, дать мужу пощечину, но все, чего добьюсь – унижение.

Я знаю Амира, своего мужа, он не будет извиняться, падать на колени и целовать ноги. Он все решил. Он будет с ней. Если я была хоть чуточку важна, то он бы не выставлял свою страсть напоказ средь бела дня. Быть раздавленной его пренебрежительным «поговорим потом» перед любовницей мужа – нет, не хочу.

Вот и случилось: мой Мир стал моим палачом. Я развернулась и села в машину. Они тоже уехали. Осталось только хирургическим методом вынуть мое глупое любящее сердце и выкинуть на помойку. Но это я сама сделаю. А муж острым скальпелем проведет по последней связующей нити – нашему сыну. Амир сможет. Больше я в этом не сомневалась…

Амир

Меня выгнали из дома. Или это я сам ушел. Я пока не определился. Это было легко и неимоверно трудно. В глаза ее, полные невысказанных вопросов и горьких слез, смотреть было сложно и стыдно. За каждую мысль в голове было совестно. За каждое действие и бездействие.

За то, что не поддержал. За то, что не помогал. За то, что не полюбил сына. За то, что разлюбил ее, свою жену.

Вопреки желаниям и похоти, я не поехал той ночью к Лизе. В своей старой холостяцкой берлоге ночевал и думал. Очень много думал. Развод. Это звучало странно и непривычно.

В нашей семье разводы не приветствовались, но я никогда не подчинялся чужим приказам. Дело не в их одобрении или порицании, сам шаг трудный. Я ведь любил Лейсан, хотел, чтобы моей навсегда стала, детей от нее хотел, а вышло, что все как-то не так.

Мы четыре года вместе – для кого-то срок небольшой, но для меня огромный. Я с женщиной не проводил больше пары месяцев, и это даже не на одной территории. Про любовь вообще молчу. С Лейсан все изначально иначе было: это не банальное желание залезть под юбку, это восхищение, ошеломительная радость, когда смотрел на нее, стремление оберегать, целовать, любить… Куда и почему это ушло? Неужели так у всех, и то, к чему я пришел – закономерный итог?

Два года мы с Лесей жили для себя: наслаждались друг другом, делились планами, поддерживали и любили. Потом решили, что хотим иметь общее и сокровенное, самое ценное. Не сразу получилось, да и беременность не была легкой, но родился Даян. И… Все закончилось. Неужели это все? Конец?

С Лизой у меня больше ничего не было. Я не провоцировал, она не намекала. Делали вид, что в гости на чай я к ней не заходил. Я не хотел форсировать события, пока не разберусь в своей жизни. Я не должен изменять жене, и Лизу использовать тоже не нужно: она не хочет быть женщиной для сброса напряжения. Хорошие девочки хотят, если не с принцами, то хотя бы с какими-то дальнейшими перспективами в отношениях, а с женатым обычно впустую все.