Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Вот ведь собака на сене! И сам не пользуется и другим не дает.

— Ты головой случайно не стукался? — поинтересовалась Велесова, смотря на него, как на умалишенного. — Мне двадцать лет, Бодя. Ты вообще в курсе, какие женские болезни бывают из-за долговременного воздержания? Нет? Так почитай, болезный! Я не собираюсь всю свою жизнь потратить, проливая слёзы из-за безответной любви к тебе! Я — молодая и здоровая женщина, и тебе придётся смириться с наличием у меня личной жизни, как я смирилась с твоей Таней. А теперь отпусти меня. Я спать хочу!

Яна могла собой гордиться. Не дрогнула под его напором. Аргументировано отстаивала свою точку зрения и свободу. И даже не послала на три буквы, хотя очень хотелось это сделать. Братские попытки защитить бесили. Если бы они исходили от любимого мужчины, то она бы приняла их с радостью, но от брата, который ей братом не являлся… Нет уж. С Никитой после сегодняшнего инцидента в гостинице она наверняка расстанется, а эксперименты с личной жизнью на время прекратит, но Богдану об этом знать необязательно.

Велесова уверенно и требовательно смотрела на него, и точно уловила тот момент, когда что-то тёмное и опасное окончательно заволокло ему глаза. И застило разум. Яна знала множество оттенков эмоций брата, но таким его ещё не видела. Внутри всё сжалось от страха, волнения и предвкушения.

— Богдан, — хрипло выдавила она из себя, правда её голос даже для собственных ушей звучал неубедительно, — отпусти!

— Никогда! — рыкнул парень и рывком притянул к себе.

Она и пикнуть не успела, а его губы уже накрыли её в жёстком, подчиняющем поцелуе. И это было великолепно! Другая на её месте начала бы сопротивляться, чтобы сохранить остатки гордости, но Яна столько лет мечтала об этом! Потом она будет себя проклинать за проявленную слабость, но сейчас девушка не могла упустить возможно единственный шанс отведать страсти этого мужчины.

Яна ухватилась руками за сильную шею, чтобы не упасть, и ответила со всей скопившейся за долгие одинокие ночи страстью. Это не было похоже на слюнявые чмоки Никиты. Это был настоящий ПОЦЕЛУЙ, от которого напрочь сносило крышу и дрожали коленки так сильно, что приходилось отчаянно цепляться за единственный оплот в бушующем море страсти — в Богдана. Голова шла кругом. За этими отчаянными, сумасшедшими поцелуями Велесова окончательно потеряла связь с реальностью, и даже не заметила, как её платье оказалось задрано до пояса. Девушка едва почувствовала, как её подняли за попу, но инстинктивно обвила парня ногами и крепче ухватилась руками за мужские плечи.

— Бодя, — гортанно простонала Велесова мужчине в губы. — Богдан… Родной мой…

В ответ её цапнули за нижнюю губу и снова поцеловали, выбивая уже было зародившиеся мысли из её головы. В этом действе таилось что-то дикое и одновременно прекрасное. Неотвратимое. Как морской шторм. Как снежная буря. Яна даже не подозревала, сколько страсти скрывается во всегда спокойном брате. Нет, не брате, а в любимом мужчине. Братом она его стала называть три года назад, чтобы максимально дистанцировать себя от Богдана, но никакие уловки не помогали. Яна всё равно любила только его одного. Он, как вирус, от которого не было изобретено вакцины.

Спиной она почувствовала холодную шершавую поверхность стены, к которой её бесцеремонно прижали. Практически распластали по ней. Ей казалось, что её атаковали со всех сторон, по всем фронтам. Руки, губы, язык… Этого было слишком много! Девушка беспомощно задыхалась. Он ловил её сбившееся дыхание губами. Словно зверь тихонько порыкивал от удовольствия, и Яна вторила ему едва слышными стонами. От испытываемой мешанины эмоций на глазах у неё выступили слёзы. Горечь и сладость слились воедино. Казалось, что вот-вот она дотянется до звезды, как…