– Нет, солнышко, – он гладит Артема по голове, и его пальцы задерживаются на секунду дольше необходимого, запутываясь в мягких каштановых прядях, – будешь пить вкусный сироп. Клубничный.

– Можем выйти на минутку? Мне нужно обсудить лечение, – говорит он мне, и его взгляд такой интенсивный, что я чувствую, как по спине пробегают мурашки. Я машинально киваю, чувствуя себя загнанной в угол.

В тесном коридоре, где старые обои местами отстают от стен, он прижимает меня к стене, заслоняя своим телом от любопытных камер. Его дыхание пахнет мятной жвачкой, как в университетские времена, но теперь в нем чувствуется дорогой кофе и что-то, возможно, одеколон.

– Сколько ему лет? – шепчет Денис, и его взгляд впивается в мое лицо, выискивая правду.

Я чувствую, как подкашиваются ноги.

– Шесть… шесть с половиной, – мой голос звучит хрипло, как будто я пробежала марафон.

Ковалеву бессмысленно врать. Он отличный педиатр и догадается.

Он закрывает глаза и быстро считает в уме. Когда открывает – в них бушует настоящая буря.

– Он мой? – эти два слова звучат как приговор.

Мое сердце падает в пятки, а потом на месте страха рождается ярость: если он попробует сделать очередную сенсацию для своего шоу, я лицо ему расцарапаю, ведь это, кажется, Денис ценит в себе сейчас больше всего. И вообще постараюсь уничтожить его репутацию. Я молчу, кусая губу до крови – старая привычка, которую он всегда ненавидел.

– Ты… ты должен вернуться к пациенту, – бормочу я, глядя куда-то за его плечо.

– Доктор Ковалев, подойдите к мальчику! – зовет продюсер, и ее каблуки цокают по нашему скрипучему полу.

Денис резко выдыхает и сует мне в руку визитку.

– Мой личный номер. На случай, если в лечении что-то пойдет не так, – Его пальцы сжимают мои на мгновение. – Это не конец разговора.

Я чувствую, как камера фиксирует этот момент, и быстро запихиваю белый прямоугольник в карман халата.

– Нам ничего не нужно от тебя, – шепчу ему вслед, надеясь на то, что хотя бы этот момент не попадет на камеры. Но Денис разворачивается, делая вид, что ничего не слышал и возвращаяется к своей телевизионной роли.

Когда съемочная группа наконец уходит из моей квартиры, я замечаю, что соседкина дверь приоткрыта. Старая Марья Ивановна, конечно же, не пропустит такого. Завтра весь подъезд будет обсуждать уникальную сенсацию – к нам в дом пожаловал сам доктор Ковалев.

– Мама, почему ты плачешь? – спрашивает Артем, когда я закрываю входную дверь.

Мальчик сжимает в руке конфету, которую перед уходом сунул ему "дядя доктор". Его глаза – его глаза! – смотрят на меня с такой детской непосредственностью, что у меня перехватывает дыхание.

Я быстро вытираю щеки и притягиваю к себе сына.

– Это от радости, что тебе помогут, – целую мальчика в макушку, вдыхая знакомый детский запах.

Визитка жжет карман, как раскаленный уголек. Шесть лет молчания. Тысячи невысказанных слов. И один вопрос, который висит в воздухе, тяжелый, как свинец: "Почему ты мне не сказала?"

За окном хлещет дождь, а я стою посреди своей квартиры и понимаю – где-то там, снаружи, Денис Ковалев садится в свою дорогую машину и набирает чей-то номер. Возможно, юриста. Возможно, свою новую девушку. А я знаю – это только начало. Он не оставит это так просто. Не теперь, когда увидел его – своего сына.

Я подхожу к окну и смотрю, как черный Mercedes медленно отъезжает от нашего дома. Последние слова Дениса звучат у меня в голове на повторе: "Это не конец разговора." Наверное, это только начало. Начало конца моей тихой, незаметной жизни.