Он опять меня внимательно изучает. Более внимательно смотрит в глаза. Пусть. Лучше так, чем когда пялится и обжигает мне голую кожу на голых коленках.

- Что-то мне подсказывает, Анжелика, что тебе не стоит бояться коллег. С таким характером - ты и сама их запросто съешь. Только не принимайся за всех сразу. По очереди, аккуратно, вдумчиво - и все будет.

- Спасибо за совет. Я правильно понимаю, что никаких особых предложений уже не будет?

- Будут, обязательно. - Он решительно встал. - Но чуть позже.

- Бросите меня одну сражаться с ехиднами? - Поднялась тоже. Судя по всему, наш внезапный завтрак закончился, пора было куда-то снова бежать…

- Ну, почему же брошу? Я с удовольствием понаблюдаю, как ты их размазываешь… Люблю такие картины, просто обожаю… Подожди здесь пару секунд, я сейчас вернусь.

Ноги стоять на месте отказываются. Мозжечок сам собой отдает команду телу - бежать. Очень быстро бежать отсюда. Но хватает выдержки - жду. И даже не перетаптываюсь.

- Держи. - Вручает мне рожок с мороженым, украшенный какой-то непонятной ерундой. Этих цветочков, сердечек и звездочек так много, что самого мороженого и не видно…

Сам Роман Витальевич держит обычную бутылку с водой.

- А где же лед?

- Пока без него справлюсь. Я взрослый мальчик, умею держать себя в руках…

Ну-ну… Так и тянет ему напомнить про то, как вчера тяжело дышал, связывая мои запястья галстуком…

На улице стих даже самый слабый ветерок. Солнце шпарит, и даже в тени стоит невыносимый жар. Асфальт плавится под ногами, острые каблуки босоножек так и норовят застрять… Приходится идти на цыпочках, чтобы не остаться без обуви.

Мороженое очень даже кстати - оно позволяет хоть немного остудить воздух, поступающий в легкие.

Роман Витальевич не подает признаков, что жара ему не по душе: легко шагает, делая небольшие глотки из своей бутылочки, немного ослабил ворот рубашки, - вот и все. Похоже, он сам настолько горяч, что температура снаружи - просто для баланса с внутренностями…

- Ну, и как?

- Что? - Спотыкаюсь опять, услышав неожиданный вопрос.

- Нравлюсь?

Черт. Сквозь черные очки невозможно понять, куда он смотрит. И мне даже не пришло в голову, что Роман прекрасно видел мои взгляды.

- Не очень.

- А я от тебя - в полнейшем восторге! Дай, кстати, попробовать… - Не дожидаясь разрешения, берет мою руку с мороженым, и съедает смачный кусок. Облизывается, как наглый, объевшийся сметаной кот. - Вкусно. Из твоих рук - особенно.

- Вы очень невоспитанный. И непредсказуемый. С вами сложно.

- Хм… А давай, ты будешь звать меня Ромой? - Задирает наверх свои темные очки, приближает лицо к моему. Так плотно, что вижу в его радужках свои отражения. Это затягивает и завораживает. Забываю, что надо отпрянуть и отодвинуться. Ловлю на себе мужское дыхание, обжигающее и волнующее… И продолжаю стоять, не шевелясь.

- Не буду. - С трудом вспоминаю, что он о чем-то меня спрашивал. С еще большим трудом выталкиваю из себя ответ. Губы не слушаются.

- Что ж. Ладно. - Роман Витальевич увеличивает между нами расстояние так же резко и неожиданно, как и приблизился до этого. - Но мне было бы приятно, если бы твои нежные губы произносили мое имя без всяких ненужных дополнений.

- Мне было бы приятно, если бы вы оставили меня в покое. И соблюдали дистанцию!

- Иначе что?

- Иначе это мороженое будет размазано по вашей физиономии! - И я не шучу. Совсем! Сердце до сих пор заходится в бешеном ритме. Никак не могу отойти от этой непрошеной близости мужского рта, аромата, глаз…

- Что ж. Будет весело, если попробуешь дотянуться…