Изящный кулачок пристроился под подбородком. Она смотрит с готовностью и каким-то непонятным азартом.
- А вы спрашивайте. О чем знаю - обязательно расскажу.
- Вот даже как…
Пришлось отложить вилку и нож. Девчонка - настоящая шкатулка с секретами. Стоило чуть-чуть зацепить край крышки, и теперь они лезут без остановки…
- Да. Вот так.
Она почему-то злится. На меня? Или на своего идиота-шефа? Как бы там ни было, рассматривать перемены эмоций на хорошеньком лице - радость эстета. И грудь у нее под блузкой вздымается все выше и выше. Волнуется.
Будоражащий аромат предвкушения щекочет мои ноздри. С Анжеликой не может быть скучно. Чем дальше - тем любопытнее и заманчивее.
- А не боишься, что тебя сожрут потом, когда я уеду? Люди ж прекрасно поймут, откуда мои сведения…
- Они меня и так сожрут. Даже если буду молчать. Они все уже сидят и просчитывают, какой компромат я успела выложить, а до какого не дошла.
- Все знают, что ты любишь стучать? - Неприятное открытие, сажем честно. Стукачей никто не любит, и я - не исключение.
- Никто ничего обо мне не знает. Я работаю всего три недели в этой компании.
- Но уже готовишься слить все секреты? С какой, интересно, радости? Думаешь, дам за это какие-то привилегии?
- Думаю, все равно придется уходить. Меня не простят в любом случае. И все, что вы сами найдете и увидите, будет свалено на меня.
- Так я, получается, подставил тебя? Испортил с коллегами отношения?
- Наверное.
Смотрит исключительно в тарелку. Словно кольца свежего огурца стали ей намного интереснее, чем моя непобритая рожа. Не выспался после бурной, ничем не законченной ночи. Строил планы, как буду снова ловить кошечку, и утром было как-то не до бритья. Но дело - не в щетине, конечно же.
- Что ж. У меня появились кое-какие идеи.
Например, отвести ее отсюда в гостиничный номер. И долго-долго там говорить. Но, конечно же, не о Боре. Хотя, можно обойтись и вовсе без разговоров. Я найду, чем занять ее влажный розовый язык…
- Я могу гарантировать, что тебя никто не тронет в этом офисе. И тебе не придется никуда уходить.
- Объявите своей любовницей? Неприкасаемой? - Она ухмыляется горько и едко. И столько презрения во взгляде… - Не беспокойтесь. Я все равно ею не стану.
5. Глава 4
- Вот это фантазия… - Роман Витальевич с такой укоризной качает головой, что хочется испариться.
Вот прямо здесь и сейчас - провалиться. Можно вместе со стулом.
- Когда я успел хоть словом обмолвиться о чем-то подобном? - Ничего нельзя понять по взгляду: нравятся ему мои слова или возмущают. Лицо непроницаемое, а глаза прожигают, кажется, до самых костей…
Позор! Позорище! Это ж надо было так облажаться… Язык мой - враг мой!
- Вы себя ведете таким образом, что ничего другого в голову не приходит! Что еще можно подумать после таких предложений?
- А ты мне очень нравишься, Анжелика. Серьезно. - Даже намека на улыбку на красивых, твердо очерченных губах. И нисколько не похоже на комплимент.
Приходится сглотнуть. В горле першит от растерянности… Хочется сбежать отсюда. И ноги приросли к полу - двигаться не желают. Как магнитом тянет к этому странному, сложному, непонятному человеку.
- Не уверена, что это хорошо…
Смотрю в тарелку, гоняя по ней последние две зеленые горошинки. Так проще, чем ждать, что Роман Витальевич еще выдаст. Можно притвориться, что горох - моя любимая еда. И я просто жить не смогу, пока последнее не поймаю.
Вздрагиваю от громкого хохота. Раскатистого, довольного… и такого настоящего, что несмело улыбаюсь в ответ.
- Решено. Ты в любом случае будешь здесь работать! И плевать, что скажут остальные!