Послышались шлепки её босых ног по деревянному паркету. Странное чувство. Кто-то есть в доме, кроме него самого. Необычные ощущения. Непривычные. Редко кто попадал в дом Феликса хотя бы на время, на пару часов. Только избранные люди. Об этом доме знало ограниченное количество народа. А Феликс практически пригласил незнакомую женщину пожить в его уединенном доме целый месяц. Давно отвык от общества. Привык жить один. Зачем ввязался в ее проблемы? Феликс прекрасно понимал, что женщина ― не жилец. Ну, скроет он ее на время от Минаева, а дальше? Этот стервятник найдет ее и разорвет на части. Гнилой ублюдок. Мерзкий, мелкий и злопамятный. Зачем Феликсу проблемы с Минаевым? Нет, он его не боялся. Феликс давно уже никого и ничего не боялся. Тем не менее, как говорил его дед: бурая или рябая свинья, все равно свинья. Ссору начинает подлый, первым бьет трус. А значит, не стоит недооценивать Минаева.

Притягательная женщина. Не красавица. Не во вкусе Феликса. Ему нравились иные женщины, покладистые, мягкие, нежные. Лика же другая. Не робкая. Ни внешне, ни внутренне не подходила она под стандарты Феликса. Тату ее непонятное. Терпеть не мог наколки у женщин. Что за уродство? На нарах не чалилась, но вся в наколках обвешанная. Не уголовница же. Странные, бабы эти. То выкрасят волосы в цвет “вырви глаз”, то намалюются так, что становятся похожими больше на племенных папуасов, чем на представительниц прекрасного пола.

Не сказать, чтобы женщин в жизни Феликса было много. Не мало. Но и кобелиной натурой Феликс не отличался. Он ― не Барин, который себя в узде держать не мог. Да и контроль над собой Феликсу терять нельзя. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Ни с кем. Положение обязывает. Женщины должны быть проверены и перепроверены. Никогда не знаешь, когда и с какой стороны ударят. Надо быть на страже. Многие пытались через баб к нему подойти. Пресекал жестоко. Еще суровее наказывал.

Феликс решил ей помочь. Сделает новые документы, если потребуется. И вывезет из города, чтобы Минаев не нашел. Почему? Зачем ему, в его положении помогать какой-то шлюхе? Феликс знал ответ. Зацепила. Характером. И болью, что из глаз сочится. Прячет ее, пыжится. Но жгучая боль ее разъедает, все в бездну свою утащить хочет. Видно. Невооруженным глазом. Всегда видно, что кроется за глазами. Невыносимое горе никогда не дает спать спокойно. Можно забыться на время, можно насильно пытаться закопать, зацементировать. Однако, рано или поздно, хлипкий фундамент рухнет и наружу полезет адская горечь. Уж Феликс знал не понаслышке. Страдания чужого поймет лишь тот, кто сам страдал. Зацепила крепко его эта нимфа с аквамариновыми глазами, что не отпускает, не выходит из головы. Странно. Давно уже привык решать только свои проблемы и не лезть с помощью к другим. Железное правило. Нерушимое. Влезать только для собственной выгоды. Или для дела. Ничего просто так не делать. Никому не помогать. Не чувствовать жалости. Лучше придушить это хлипкое бесполезное, а в его положении и опасное чувство на корню. Обрубить. Заткнуть подальше. Наглухо.

Дважды нарушил собственные строгие правила. Первый раз, подобрав еле живого щенка с обочины дороги. Видел сломанные лапы, вспоротый живот, из которого кишки начали лезть наружу. Видел шрамы от потушенных сигарет о тело и глубокие порезы. Полуживая псина лежала на трассе и уже даже не скулила. Гуманнее было пристрелить, чтобы не мучилась. Феликс подобрал животное. Выходил самолично. Зашивал, обрабатывал раны. Псина выжила. Сейчас бегает по двору, гоняясь за бабочками. Клыки отросли. Из щенка превратилась в огромного опасного пса, готового разорвать на части любого, если Феликс отдаст команду.