– Да, очень вкусный торт, – отвечаю и замечаю, как он тихо смеётся.

– И не сомневался, его готовил лучший кондитер Питера, – говорит, чем удивляет меня.

Ведь ясно было обоим, что дело не в торте, а в моих разглядываниях. Однако, он не стал акцентировать внимание или глумиться над этим. В общем, совсем меня запутал своей тактичностью.

– Заморочились, – усмехаюсь, делая глоток шампанского и чувствуя, как алкоголь разливается теплом по венам.

Так, а какой это по счёту бокал уже? И когда я успела так… нагреться?

– Нужно ведь было тебя как-то впечатлить, – пожимает плечами, а сам к своему десерту даже не притрагивается, больше следит за тем, чтобы бокал мой не опустел.

– Человеческие методы не пробовали? – смотрю на него, слегка наклонив голову набок.

– Скучно, – коротко отвечает. – Охота куда интереснее, – добавляет, напоминая, кто передо мной стоит.

– Ну точно, у богатых свои причуды, – усмехаюсь, но со вкусом горечи. – Пожалуй, мне пора, – произношу и встаю на ноги.

То ли резко встала, то ли шампанское ждало своего момента, чтобы ударить в голову, но, поднявшись, я, пошатываюсь, а перед глазами чёрные круги появляются.

– Всё в порядке? – с улыбкой спрашивает Кузнецов, оставаясь сидеть на своём месте, будто ждёт, когда я упаду, и, наверное, прямо в его руки.

– Всё отлично, – вру и не двигаюсь, чтобы отпустило.

Что-то я увлеклась разговором и забыла, что в бокале алкоголь, а не сок. Молодец, Юля, напиться на первом свидании, верх глупости. Так, стоп, какое ещё свидание? Ничего подобного, это просто импровизированный ужин. Для меня у Кузнецова всё по строгому плану, сам ведь признался.

– Тогда позволь проводить тебя до дома, – с этими словами он встаёт, бросив тканевую салфетку на стол.

– Ооо, вы умеете просить, – протягиваю, не задумываясь.

Голова продолжает кружиться, ноги будто ватные, и я мысленно себя ругаю за излишнее употребление. Странно, что пока сидела за столом, всё было нормально, а стоило встать, как будто волной накрыло.

– Вы мне что-то подсыпали в бокал? – спрашиваю, опершись о стол и тяжело вздохнув.

– Это не входит в правила игры, – серьёзным тоном отвечает и обхватывает мою талию. – Кто же знал, что ты так слаба к алкоголю, – добавляет и ведёт меня к выходу.

– Я вообще не пью, – признаюсь и на автомате бросаю руку ему за шею.

Он так вкусно пахнет, и с внезапным желанием уткнуться носом, вдохнуть этот аромат цитрусов и ментола, я не справляюсь. Особенно, когда меня подхватывают на руки, а моя голова ложится на его крепкое плечо.

Так хорошо, приятно, тепло, словно меня окутали в пушистый плед. В сон клонит, глаза прикрываются, но стоит нам выйти на морозный воздух, как я немного трезвею.

– Отпустите меня, – произношу, но голову не поднимаю, наоборот, устраиваю её поудобнее, уткнувшись губами к горячей коже.

Кузнецов вдруг вздрагивает, будто его током ударило, и шумно выдыхает сквозь зубы, пробормотав что-то вроде «ведьма». Может, просто я не поняла, или послышалось, в принципе, и не важно, потому что мозги заснули, и дальше я ими не пользуюсь.

– Арсений, почему вы такой красивый и такой плохой? – спрашиваю, совершенно не понимая, что с языка слетает.

– Жизнь таким сделала, – отвечает с усмешкой.

Приподнимаю голову, накрываю его лицо своими руками и заставляю повернуться ко мне. Мы ближе некуда, между нами миллиметр расстояния, губы почти что прикасаются друг к другу, сердце так бешено стучит, что рёбра сломает. Осторожно, будто собираюсь руку в огонь засунуть, подаюсь вперед, глаза закрываются, а мои губы прижимаются к его. Кузнецов застывает на месте, окаменев за секунду. Одно мгновение и один крошечный поцелуй, который таковым и не назовёшь, потому что прерывается, едва начавшись.