— Это т-твое истинное обличье? — отшатнулась я.

— Одно из многих, — ещё недавно чарующий голос теперь напоминал рык животного. — И я буду обладать тобой в каждом из них.

— А потом отошлёшь Гильгамешу то, что от меня останется, в золотом саркофаге? — озвучила я свою недавнюю догадку.

Когтистые пальцы сжали мой подбородок, утратившее привлекательность лицо склонилось к моему, и язык жадно прошёлся по моим губам.

— Если что-то останется, — уточнил он.

Я снова приложила усилия, чтобы не поддаться панике, и, как могла беспечно, рассмеялась:

— А ты умеешь шутить! — и, не дожидаясь ответа, снова прильнула к его груди. — Но можешь пока вернуть облик, в котором показался на аукционе? Он нравится мне больше всего...

Одна из психологических уловок расположить к себе визави: заставить его сделать что-то для тебя — пусть даже мелочь вроде подать стакан воды или принять облик, от которого не хочется бежать без оглядки. Но на подсознательном уровне собеседник как бы «вложился» в тебя, а значит будет тобой дорожить... хотя бы настолько, чтобы не растерзать сразу... В ответ на мою просьбу из глаз жуткого божества снова вырвались кобры, губы скривились в мимолётной усмешке — и вот я опять смотрю на красивое до умопомрачения лицо владыки Дуата... и с трудом сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть.

— Спасибо... — мой голос полностью перешёл на ласковое мурлыканье — верный признак зашкаливающей неискренности.

Но по невозмутимому виду Анубиса невозможно определить, насколько моя игра успешна. Может, попросить его ещё об одной услуге? На мгновение задумалась о какой, но лицо бога-шакала опасно близко склонилось к моему, и я поспешно выпалила:

— Умираю от голода! Не успела поесть на празднике...

Если откажет, можно смело закатывать истерику и падать в голодный обморок. Но Анубис не отказал. Ухмыльнувшись так, что у меня свело внутренности, мазнул губами по моим, выпустил из объятий, небрежно махнул рукой... и пёстрые стены вместе с занавесями развеялись, как дым. Под ногами что-то качнулось — я едва удержалась, чтобы не упасть, и удивлённо огляделась. Вдалеке на фоне закатного неба — стройные стволы и пышные кроны пальм, ещё чуть дальше — тёмные очертания гигантских пирамид, вокруг — переливающаяся, словно расплавленный металл водная гладь, по которой бесшумно скользит узкая ладья. Я — в ней, тёплый ветерок легко развевает мои волосы. Анубис рядом — не сводит с меня неподвижного взгляда.

— Пикник на Ниле? — я изобразила восхищённую улыбку. — На ладье, которая плывёт сама по себе...

— Это — Секти, Солнечная Ладья, — невозмутимо пояснил Анубис. — Она управляется мёртвыми.

— Мёртвыми в смысле, мумиями? — я настороженно огляделась и только тогда рассмотрела их.

Едва различимые тени, орудующие вёслами — не меньше полудюжины. Жутковатое зрелище, но что ещё ожидать от бога мёртвых?

— Они... слышат нас?

Бог-шакал лишь неопределённо качнул головой и кивнул на подобие балдахина посреди лодки — четыре резных столба из чёрного дерева и струящиеся по ветру занавеси. Выдавив благодарную улыбку, я скользнула внутрь и «восхищённо» ахнула. Хотя при других обстоятельствах восхищение было бы, пожалуй, искренним. Под балдахином был накрыт стол и стояли два невесомых кресла. Я тут же упала в ближайшее ко мне и вздрогнула, когда один из изящных золотых сосудов сам собой поднялся в воздух, наклонился, и из него полилось вино — в стоявший передо мной кубок. Так же сама собой ко мне подвинулась посудинка из молочно-белого камня, и я торопливо выпалила, обращаясь неизвестно к кому: