Так, стоп! А чего это меня так понесло? Ну нравится ей Окино, так совет да любовь, мне-то какое до этого дело?

Посмотрев, как сердито сопящая девушка копает ровные ямки, вытирая грязной ладошкой пот со лба, при этом взлохмачивая короткие волосы, не выдержал и, подойдя к ней, спросил:

– Что сегодня нам нужно сделать?

– Посадить валерьяну, – буркнула Агнес не поворачиваясь.

– И всё?

– И полить.

Сделал несколько пасов руками, от чего вверх взлетели комочки земли, образовывая ямки в рыхлой почве. Оценив устроенное мной представление, ведьма перевела на меня растерянный взгляд.

– Ну и чего ты стоишь? Беги, раскладывай свои ростки, – поторопил изумлённую девушку.

Выйдя из ступора, она схватила приготовленное ведёрко с рассадой и начала раскладывать её по ямкам. Как только она управилась, присыпал цветы землёй и, взяв со стола пакет, ухватил всё еще странно косящуюся на меня ведьмочку за запястье, выводя на свежий воздух. Чтобы не заморачиваться с поливом, обрушил ливень сразу на все растения в теплице.

– Ты чего такая пришибленная? И так-то страшненькая, а когда хмуришься – просто ужас какой-то!

О, подействовало. На меня перестали смотреть, как на чудо света, вспомнив, кто я есть на самом деле. Карие глаза сразу распахнулись шире, засверкав гневным пламенем. Не обращая на это внимания, достал из пакета салфетки и вложил в ладонь Агнес, а во вторую руку сунул сам пакет.

– Этим лицо вытри, а то грязная, как поросёнок, – указал на салфетки. – А это съешь. Тебе ещё завтра в оранжерее работать, а если ты упадёшь в обморок, мне придётся делать это самому.

– У тебя есть хоть какое-то уважение к девушкам, или ты их люто презираешь? – спросила она недоумённо.

– Девушек я очень люблю, только ты-то тут при чём, придурочка? Хотя ты права, до твоего Кирстона мне далеко, и я даже не буду стремиться стать таким же... идеальным, – ответил я с издёвкой.

Грудь до сих пор словно стальным обручем сжимало после её любовных признаний. Да уж, я моральный урод, а Окино святой. Ты сама это сказала, заучка, вот и получай то, что напридумывала. Я умею быть жестоким.

Уже сделал несколько шагов к академии, на ходу снимая заклинание с теплицы, когда она меня окликнула:

– Итон!

Затормозил, так и не повернувшись.

– Я от всего сердца желаю, чтобы ты на своей шкуре ощутил, что значит быть слабой девушкой, к тому же с такой внешностью, когда каждый норовит уколоть побольнее. Просто потому что ты не такая как все. И плевать, что ты добрая, любишь животных и цветы, главное, лицом не уродилась – значит, брак и не заслуживаешь нормального отношения! – выкрикнула ведьмочка запальчиво.

Мне было не плевать, и возможно, я бы извинился за своё поведение, но... Впереди показался Кирстон, напоминая, что я по её мнению полный отстой, вот пусть так всё и остаётся.

– Варис, – помахал мне Окино, – надо поговорить.

Ну надо, так надо. Не попрощавшись с ведьмой, пошёл навстречу её идеалу.

5. 5

ИТОН.

Подойдя к ожидающему меня на выложенной камнем дорожке Кирстону, засунул руки в карманы брюк и хмуро поинтересовался:

– Чего тебе?

Изучая заискивающе заглядывающего в моё лицо колдуна, я всё гадал: чего такого ведьма нашла в этом павлине? А самое главное, почему меня это так коробит? Окино даже раздражал меня сегодня больше обычного, и кулаки так и зудели пустить их в ход. Когда я стал таким несдержанным и растерял всё своё хладнокровие?

– Итон, ты прости моё поведение в столовой, сам знаешь, что я иногда перегибаю и говорю лишнее.

– Так ты вроде не у меня прощения просить должен, – хмыкнул, поворачиваясь к теплице.