– Итон, ты чего?

– Правда считаешь, что я позволю кому бы то ни было унижать своего брата?

– Я же пошутил.

– Шутка не зашла. Это в твоей ориентации я уже начинаю сомневаться, может, ты и участвуешь в ваших дебильных тотализаторах, чтобы самому себе доказать, что ты нормальный? – выгнул я провокационно бровь.

– Извинись! – взвился Кирстон, вскакивая с места.

Не спеша поднялся и сделал то, о чем так мечтал со слов о внешности Кили – вытряхнул сопливую кашу прямо на модную, тщательно уложенную причёску.

– Варис!!!

Грозный окрик вынудил поморщиться. Поставил тарелку на стол и, состроив самое невинное выражение лица, на какое только был способен, обернулся к ректору.

Сгорбленный некромант ростом мне и до подмышки-то не доставал, и сам напоминал восставшее умертвие, вроде бы таракан под ногами, но его боялись. Не потому что сильный, нет – гадкий. Любил дедок унижать адептов, придумывая такие наказания, что потом на репутации можно ставить жирный крест, поэтому и нарушать дисциплину мало кто решался.

– Ректор Гаутук, – чуть склонил я голову в вежливом поклоне.

Видимо, ему понравилось, так как зверствовать не стал, а усмехнувшись, проворчал:

– Неприемлемое поведение, Итон. Ты же понимаешь, что наказания не избежать?

– Разумеется, господин ректор, – выказал я готовность слушаться, чем подкупил его окончательно и бесповоротно.

– Кхм, ну что ж... Выбирай: месяц без стипендии или неделя отработки в оранжерее.

Даа, так себе выбор. Терять стипендию нельзя, придётся возиться с цветочками. Надеюсь, мой приёмный дед об этом не узнает. Принц демонов, сажающий цветы... Засмеют же!

Учебный день прошёл нормально. Униженный и поверженный Кирстон сел как можно дальше от золотой молодёжи, состоящей из семи парней, включая нас с Рандиром и одной девушки. Красавицу-эльфийку Фелисию, дочь министра финансов, привёл в нашу компанию её старший брат Дениэр. Он, кстати, один из тех нормальных о ком я упоминал, ещё был Мартин, и этих двоих я могу назвать друзьями, остальные – такие же как Окино: беспринципные подонки, считающие, что им всё дозволено. Почему мы всё ещё с ними общаемся? Боюсь, без нашего контроля они вообще начнут творить несусветную дичь, а так, кроме периодических споров на совращение какой-нибудь девицы, ничего по-настоящему гадкого они себе не позволяют.

Сегодня, чувствуя, что я не в духе, с разговорами парни ко мне не лезли, да и рядом решилась сесть только Фелисия, остальные расположились за нашими спинами.

– Зря ты сорвался на Окино, ты ведь и раньше знал, какое он ничтожество, – тихо произнесла эльфийка, пытаясь меня поддержать.

– По-твоему, я должен был пропустить намёк на ориентацию Рандира мимо ушей? – хмыкнул я зло.

– А точно ли из-за брата ты так завёлся? – стрельнула она в меня лукавым взглядом.

Вот ведь, соплявка наблюдательная! Пока я придумывал как выкрутиться, Фел положила руку на мой сжатый кулак, заверив:

– Не переживай, кроме меня никто не понял, а я не расскажу.

Молча кивнул, показывая, что я её услышал и отвернулся. Больше подруга лезть ко мне в душу не стала, и пары пролетели под наше дружное молчание.

Перед тем как отправиться в оранжерею, заскочил в столовую, выпросил пакет с румяными пирожками и бутылку с компотом и поплёлся отбывать наказание. Насиловать себя земельными работами, так с комфортом – не отвлекаясь на урчащий желудок.

Ещё на подходе услышал мелодичное пение и приостановился. Интересно, кому принадлежит столь чарующий голос? Гонимый любопытством толкнул дверь и, увидев девушку, равняющую граблями землю, едва не застонал. Сегодня явно не мой день, раз в нём так много Агнессы Кили.