— А ты что еще за клюха? — выплюнула она своим темно-малиновым ртом.

Ответить я не успела. Девица фурией налетела на меня и вцепилась в волосы.

Я взвизгнула, пытаясь отцепить эту ненормальную от себя. Ну кто так делает — ни здрасти, ни «простите, не помешала?»

— Что тебе от него надо?!

Похоже, она собиралась вцепиться еще и в лицо. Совсем близко я увидела ее хищно заострённые ногти. Адреналин подскочил до самой высокой отметки и я, умудрившись отпихнуть девку, перескакивая через три ступеньки, бросилась наверх. Дверь в спальню была открыта, нырнув туда, я заперлась на задвижку. Воздух из легких вырывался со свистом, в глазах потемнело. Опустившись на пол, я погрузила лицо в дрожавшие ладони.

— Ты кто? — внезапно раздался мужской голос над головой.

Я убрала ладони от лица только для того, чтобы в следующую секунду еще крепче прижать их к нему. Прямо передо мной возникла пара мужских коленей.

Та ненормальная не успокаивалась — начала дубасить кулаками в дверь. Мужик распахнул её, бесцеремонно отпихнув меня ногой в сторону. Мегера вихрем влетела внутрь.

— Юля?

— Сволочь, скотина! — бросилась на него, а я уже собралась под шумок улизнуть, но в этот момент девица заметила мою скрючившуюся фигуру. — Как ты мог, Бугров?!

Бугров? Я резко вскинула голову, вглядываясь в растерянного мужика. Это кто — Макар? Охренеть! Ничего себе, каким он стал!

Зря я расслабилась, заглядевшись на своего сводного братца — эта безумная Юля подскочила ко мне и больно вцепилась когтищами мне в плечо.

— Эй, а ну прекратить этот хай! Что за фигня, бл***?! — Макар оттащил упиравшуюся девицу в сторону. Затем кивнул мне. — А ты вали отсюда!

Я юркнула за дверь. Трясло все тело, но только уже от злости. Вали отсюда! Сейчас, размечтался! Его мать сама лично дала ключи от дома, так что фиг я куда уйду. Кроме всего прочего мне некуда. Грубятина и козел! Каким был таким и остался.

Пока трясущимися руками доставала из чемодана одежду, в голове проносились воспоминания десятилетней давности.

***

Он мне не понравился сразу от слова совсем. Мне было двенадцать лет, когда мою мать лишили родительских прав, а меня определили в детдом. Поначалу пришлось непросто, хотя по сравнению с жизнью с алкашкой и ее собутыльниками детдом показался раем. Почти год ушел на завоевание авторитета среди сверстников, было много драк, потасовок, злых пранков, но я выдержала и уже меньше чем через год была одной из крутых.

Немалую роль здесь сыграло то, что я неплохо разбиралась в автомобилях и мотоциклах — меня научил этому наш сосед дядя Коля, и я, стараясь пореже бывать дома, целыми днями проводила в его гараже — разбирала двигатели, чистила карбюраторы, меняла колёса. Эти знания и сыграли важную роль в подъеме по детдомовской социальной лестнице. Жизнь там была хорошей, даже еда, на которую многие дети жаловались, доставляла мне удовольствие. Когда я жила дома, то порой мне доставалась буханка черного хлеба и несколько кусков рафинада на всю неделю.

Мы как раз только-только закончили приваривать раму к вездеходу, который собрали с ребятами из всякого хлама, когда одна из воспиталок сообщила, что меня хочет видеть директриса.

Гордые проделанной работой, на скорости и с восторженными криками покатились к основному корпусу. Директриса стояла у входной двери, с ней какие-то люди. Ребята выгрузили меня и укатили, а я, обтерев запачканные маслом руки, поднялась по лестнице.

— Антонина, познакомься, это твои родители.

Помню, как сердце упало куда-то в пятки и стало трудно дышать. Переводила расширенные от ужаса глаза с высокого мужика на красивую женщину, пока не зацепилась взглядом за прыщеватого дрыща. Мне часто встречалась в книжках фраза «их взгляды скрестились, словно шпаги» — вот именно так и произошло. Дрыщ смотрел на меня со снисходительным презрением и выпяченной нижней губой. И одет он был как самый настоящий фраер: брючки дудочкой со стрелками, джемперок, обтягивающий ручки-веточки, а прическа — зализ, волосок к волоску.