- А вам такие не встречались? – он тихо посмеивается, продолжая игру - беседу из одних вопросов.

- Ну мне-то вряд ли, а вам, как гражданину этой страны, явно чаще?

Полуэктов снова смеётся, хотя мне не кажется наш разговором смешным, но смех у него такой заразительный. Я тоже улыбаюсь, когда, прихватив из сумки точилку для карандашей, подхожу к стене, чтобы продолжить работу.

- Вы прелесть, Клара. Не буду мешать вам работать, - отступая в сторону дверного проёма, вроде как прощается со мной.

- А что вы имели в виду, когда отвечали на мой вопрос?! Насчёт познания? – решаюсь спросить, так как не факт, что ещё встречусь с ним.

- Человек ищет для себя нечто … идеальное. Того, кто бы полностью с ним гармонировал. Познание другого может быть только через прямой контакт.

Сейчас архитектор серьёзен, весь его облик будто пропитан тоской.

- Опыт моих прошлых отношений и мировой истории, Клара, вот что лежит в основе моих умозаключений. Разница лишь в том, кем станешь ты – проверкой в череде подборок или тем самым идеалом.

- Это жестоко! – горечь от его слов вырывается из меня прежде, чем я успеваю прикрыть рот.

- Да, но такова жизнь, - сочувствующе смотрит на меня, будто заранее о чём-то предупреждая. – Стоит быть внимательнее, но ошибок порой не избежать.

- Ошибки могут быть и с другой стороны, - не желая чувствовать на себе жалость чужого человека, я решаюсь оспорить это заключение.

- С другой?!

- Да. Вы сейчас говорите о неразделённой любви, но и этот страдалец ошибается, значит. Ведь если нет этой гармонии, которая по своему понятию может быть только между двумя правильными людьми, значит, и его любви нет. Это ошибочное виденье своих чувств, надо просто продолжить поиски в познании.

Виктор Иванович хмурится, видимо пытаясь понять смысл моих запутанных фраз, но философия и беседы не мои любимые предметы. Мне больше нравится молча созерцать окружающий мир.

- Вы хотите разрушить мою теорию? – в удивлении изгибая бровь, Полуэктов прячет руки в карманы широких брюк. – Вы так юны, но очень дерзко мыслите.

Неожиданно ухмыляюсь, слыша в свой адрес подобные слова. Где я и где та самая упомянутая дерзость?!

- Вам показалось. Не стоит брать всерьёз мои слова. Это лишь мысли, но спасибо за совет, - спокойно благодарю архитектора и тем самым прощаюсь с ним.

Ставлю ногу на первую лестницу стремянки, желая поскорее вернуться в мир неба с солнышком.

- Пожалуйста, - роняет он, но в его тоне ни капли искренности. – Au revoir. (До свидания).

- Adieu. (Прощайте)

Мой тон такой же сухой, как и слова прощания, что были выбраны далеко не случайно. Теперь сомневаться не приходится - ещё раз я с ним не увижусь, так как недовольство мной сквозит в этом остром как бритва взгляде.

Издав короткий хмык, Виктор Иванович покидает меня. Я же ещё несколько секунд вслушиваюсь в удаляющиеся тяжёлые шаги. Странно, что я не услышала его приближения.

В одиночестве мне становится хорошо. Задвигаю все мысли о происходящем в мозговой чулан ровно до того момента, когда придётся выпускать монстров наружу.

Усердно тружусь, пока позволяет естественное освещение и пустой желудок. Уже собираясь домой, понимаю, что из-за глупого спора с архитектором не узнала, где мне брать краски и кисти, поэтому придётся просить Натали.

А просить кого-то и о чем-либо я совсем не люблю.

Так что откладываю всё на завтра. Сегодня, мне кажется, и так достаточно нервных потрясений.

Выход с территории оказался гораздо проще, чем вход. Кроме суровых холодных взглядов охранников, буквально прощупывающих моё тело, я ничего не удостоилась.