Любовь к гонкам привил Марат, хотя он не любит, когда гоняю без него и не на треке. Строй-не строй планы, а уйти и оставить ее одну не могу. Вдруг испугается. Рыбка мне чем-то Ками напоминает. Племяшку. У нее сейчас переходный возраст. Красивая, зараза, знает об этом и крутит хвостом в школе. Кажется дерзкой и смелой, но оставаться одна в большом доме боится. Девочка своем. Вот и рыбка… мелкая еще.

Мысли сбивают быстрые шаги наверху. Несложно догадаться, что Ксюша отправилась в уборную. Включаю плазму, нахожу музыкальный канал, но почти сразу убираю звук.

Какой-то пздц! Прислушиваюсь к ее шагам! Не хватало только сталкером заделаться! На Макара злюсь порой, что он Златку постоянно держит в поле зрения, о каждом шаге знает. Сам, по ходу, такой же дебил!

Заклинило меня на рыбке. Припекает конкретно! В штанах вновь плащ-палатка! Пора длинными свитерами прикрываться и носить давящие спереди брюки. Утром еще планировал подождать пару лет, дело к вечеру, а я не уверен, что продержусь полгода.

Рано ее еще распаковывать! Если бы к Ками кто-нибудь в восемнадцать полез, я бы ему яйца на нос намотал! Хотя, если к Ками и в двадцать полезут, реакция будет такая же. Не повезло племяшке. Охранников вокруг столько, что ни один мудак не приблизится.

Слух разрывает громкий звук бьющегося стекла. Подрываюсь на ноги и взлетаю по лестнице наверх. Сердце от страха ломает ребра.

Зеркало! Когда сборщик устанавливал мебель, предупреждал, что крепления навороченные, но ненадежные. Этой уборной и душевой редко пользовались, в основном члены моей семьи, когда приезжали в гости.

Дергаю ручку, с первого раза не получается открыть. Со второй попытки вырываю ее с корнем. Весь воздух из легких вышибло, словно в стену врезался на скорости. Она не успевает спрятать свое тело. А у меня кровь вскипает. Дышу рвано, словно загнанный зверь. Красивая до одури. Мягкая, нежная…

Мыслей в голове никаких. Вся кровь притекла к паху. Знаю несколько способов избавиться от болезненной пульсации, но у рыбки такие испуганные глаза, что это резко отрезвляет. Залипал на ней не больше двух секунд, а когда увидел тонкие струйки крови на нежной коже, готов был себе врезать.

— Стой и не двигайся! — жестко произношу, когда она собирается делать рывок назад. Боксерская реакция: движение предугадываем раньше, чем оно происходит. — Я сейчас вернусь, не шевелись.

Слетаю с лестницы, тапки стоят у дивана, где я их и оставил. Бегом возвращаюсь, рыбка успела обмотать вокруг себя полотенце. Затыкаю свое воображение грубым матом, подхожу к ней и подхватываю на руки. Ее запах наполняет легкие, но уплыть не дает вид ее крови. Не скажу, что ее много, но достаточно, чтобы привести меня в бешенство.

— На хрена зеркало трогала? — заношу в спальню, ставлю возле кровати. Нужно осмотреть тело на наличие осколков и обработать раны.

— Не трогала, оно само, — возмущается бодрым голосом, но при этом дрожит – и вряд ли от холода.

На плече самые глубокие порезы, оттуда кровь стекает до кисти и капает на пол.

— Не надо, — перехватываю руку, которой она собиралась зажать рану. — Там может быть осколок. Сейчас аптечку принесу, будем обрабатывать.

Вернувшись, застаю рыбку в моей футболке. Не послушалась, вытерла кровь бумажным платком и переоделась. Футболка – не намного лучше, чем короткое полотенце, но мне сейчас не до ее прелестей.

— Ее все равно стирать, — поясняет, поймав мой взгляд.

— Если не получится самим все удалить, поедем в больницу.

— Я не хочу в больницу.

— Кто бы сомневался, — ее протест вызывает улыбку, хотя мне пздц как не смешно.