— Что у тебя с Сахаровым? — вместо ответа желаю узнать, что она за него так заступается.

— А что у меня с Сахаровым? Мы друзья, — не чувствую фальши, вроде говорит правду.

— Не слишком мало времени прошло с вашего знакомства, чтобы объявлять себя друзьями? Или ты с всеми подряд дружбу водишь?

— Не со всеми, — поджав губы, смотрит на меня недовольно.

— Он от тебя явно хочет большего, — контролировать голос не получается, в нем проскальзывает ярость. Разговор злит. Скрещиваю руки на груди.

— Даже если так, это не твое дело, — задрав подбородок.

— Не мое. Но тебе рано еще с мальчиками встречаться, — пока я учусь в «Прогрессе», она и не будет ни с кем тусоваться.

— Ты мне не папа, — возмущенно округляет глаза. Сам знаю. Совсем не родственные и не детские мысли в моей голове относительно этой девочки. — И не брат, — добавляет и подскакивает от возмущения на постели, проливает несколько капель чая на руку. — Ой, — обжигается немного и отводит взгляд.

— Чай допивай, — разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Больше ничего сказать не хочешь? — хлопает ладонью по одеялу. Маленькая, но с характером.

Если что-то и хочу, то не разговаривать.

— Я буду встречаться с кем захочу, ты мне не указ, — летит в спину.

Посмотрим, сколько смелых и бессмертных в «Прогрессе» и за его периметром. От одной мысли, что она будет с кем-то другим, в душе поднимается буря. Темная и смертельная.

Попробует только кто-нибудь ее испортить…

Не думать о том, что сам хочу быть первым.

Как эту тягу спустить на тормозах? Впереди ночь, а она у меня дома…

21. Глава 20

Ксюша

Тимур мечется по дому, как тигр в клетке. Дверь открыта, я слышу его шаги в коридоре. Вроде спускается вниз, через несколько минут поднимается обратно. Любопытно посмотреть, чем он занимается, но лишний раз не хочу с ним видеться и спорить. Тут бы определиться, как относиться к сложившейся ситуации. Интересно, есть статья в уголовном кодексе о принудительном лечении, удержании у себя в доме против воли и чрезмерной заботе с элементами мазохизма?

Невыносимо так просто лежать. Я уже все соцсети облазила. Видюшки посмотрела, но глаза быстро начали слезиться. Температура, что ли, опять поднимается? Написали подруге, спросила, придет ли она после того, что наговорил Тимур?

«Меня твой цербер не остановит. Едем со Славой обратно, в аптеке купили средства защиты. Даже антисептик, чтобы обрызгиваться от Шахова»

Сообщение заставило улыбнуться. Ира настроена по-боевому.

Услышав шаги наверху, спешу догнать Шахова. Скидываю одеяло, спрыгиваю с постели, несмотря на слабость, несусь к двери.

— Мои друзья сейчас приедут со всеми средствами защиты, ты их пустишь? — добежав до лестницы, кричу в спину Тимуру.

— Нет, — отрезает он.

— Тогда я ухожу, — угрозы на Шахова вряд ли подействуют, но я настроена решительно. Вызову полицию, если не отпустит.

— Иди, ложись в постель, — оборачивается, вижу на его лице улыбку. — Пущу.

Неожиданно. Какое-то время еще пялюсь на Тимура, пытаюсь понять, правду говорит или прикалывается. Ловлю его взгляд на моих босых ногах, разворачиваюсь и убегаю в спальню.

Через несколько минут раздается звонок. Я в предвкушении. Поправляю подушку, удобно располагаюсь на постели, прислонившись спиной к изголовью кровати.

Едва сдерживаю смех, когда в спальню входит Ирка. В руках у нее действительно спрей-антисептик, она замурована в костюм химзащиты отвратительного ярко-желтого цвета, на лице медицинская маска и защитный экран из прозрачного пластика.

— У меня бронхит, а не чума, — не удается сдержать смех.