Лара разочарованно пожала плечами, набросив небольшую сумочку на плечо:

– Что ж... жаль. Ладно, мне пора идти. Ещё увидимся, Нелли. – И, не оглядываясь, направилась к выходу лёгким шагом, изящно откинув длинные волосы за спину.

«Она, наверное, красива во всём, что делает. Не то, что я», – думала растолстевшая во время беременности Нелли.

Гадкий утёнок, лебедь Лара и красавец Илья...

***

Его нигде не было. Снова и снова. Как не было и сегодня ночью, и вчера днём. Нелли уже начала нешуточно нервничать, потому что ситуация явно вышла из-под контроля. Такого ещё никогда не случалось... Да, порой он безвестно пропадал на целую ночь, совершенно не озаботившись тем, чтобы кого-то проинформировать о своих планах. Но наутро он обязательно возвращался – пьяный, лохматый, с мерзко-пахабной ухмылочкой на самодовольной морде. Даже сейчас в ней непроизвольно всколыхнулась затаённая злость при малейшем напоминании о давно минувших событиях. Тот самый кулёк, который был передан Илье в дождливый вечер, – это были наркотики, растрачивание своей красивой молодости. Впервые Нелли обнаружила Илью в таком состоянии поздно вечером, когда он, завалившись с шумом в их квартиру, подаренную его же родителями, упал на пороге, бормоча под нос что-то нечленораздельное. Такого Нелли стерпеть не смогла. Нервный срыв спровоцировал боли внизу живота, вызывая приступообразные боли. Пару дней в больнице – и врачи с уверенностью констатировали факт, что ни её жизни, ни жизни будущего ребёнка ничего не угрожает.

Подобные выходки, правда, повторялись весьма редко. Но не сегодня. Ни один из его дружков не смог ответить на вопрос: что делает Илья вне дома и когда это всё, наконец, прекратится. Как и все его одноклассники, многочисленные знакомые, тайные и не слишком поклонницы, к которым Нелли старалась относиться настолько спокойно, как только это было возможно в её положении. Никто. И это угнетало сильнее, чем самые дурные вести о его очередных финтах.

Нелли глубоко вздохнула, нервно сжав пальцы в кулак и тут же их расслабив по старой, неискоренимой детской привычке. Обычно это помогало снять напряжение. Однако не в этот раз.

Она понимала, что находится в ловушке: ребёнок, банкротство, одиночество, жестокая любовь... Зачем она полюбила его, как избавиться теперь от этого чувства, когда не можешь его видеть, но и быть вдали просто невыносимо? Зачем принимала его цветы? Зачем простила его в первый раз, когда он пришёл домой навеселе? Илья же, напротив, с каждым днём приобретал всё больше уверенности в том, что Нелли никуда от него не денется. Птичка в золотой клетке, которая выведет потомство и будет петь тогда, когда её об этом попросят. Прикажут.

Что-то щёлкнуло в его голове, откуда-то вырвалась невиданная сила мужского самолюбия, разрушающая всё хорошее, что было построено когда-то. Она будет его, навсегда. Она будет ждать его у окна и бежать готовить ужин по одному его звонку с ключевой фразой: «Я скоро буду дома». Она ведь сама этого хотела. Она решила оставить ребёнка. Они решили. Все. А он не должен был очернить репутацию отца, бросив дочь известного бизнесмена в нескромном положении.

Но отныне не это главное. Главное – он будет делать то, что хочет. Она будет делать то, что хочет он. Он любит её, но впредь...

У него также бывали дни, когда всё вокруг без какой-либо особой причины становилось скучным до омерзения. Бывали времена, когда всё без исключения шло наперекосяк, и хотелось просто никуда не выходить, потому что соблазн сказать окружающим всю правду об их истинном, столь тщательно скрываемом и замаскированном под благодетельной оболочкой обличии, слишком велик. Бывали моменты, когда весь мир вдруг катастрофически сужался, и из всего разнообразия ярких цветов смешивался в один, тошнотворно-серый, становясь перед глазами мутной пеленой.