Решительно я подошла к Амато и несмотря на его засунутые в карманы руки, крепко обняла.

Мальчик секунду колебался, а потом нехотя ответил на объятье.

Отстранившись, я заглянула в серые, словно гранит, глаза:

– Я просто переживаю за вас. Не хочу, чтобы кто-то вас обидел.

– А мы-то чего? Если что, мы можем за себя постоять. Дядя у нас вот какой умный и сильный, а я …я тоже много чего умею. Ты не смотри что мне всего двенадцать, я отлично плаваю и прекрасно владею техникой рукопашного боя. Я могу и тебя защитить, – непроизвольно расправил плечи, отчего я не удержалась и улыбнулась. Какой же он все такие у меня мужчина.

– Амато, мое сердце, ты не представляешь, как я вас с дядей люблю, – нежные слова вырвались из моих губ, прежде, чем я поняла, что только что сказала.

Мальчик стрельнул в мою сторону хитрым взглядом и произнес:

– Может, скажешь это дяде лично, а то в последние дни, он начал бояться, что ты не захочешь отсюда уезжать, когда придет время и нам придется расстаться. Он ведь любит тебя, как …мужчина, – последнее, Амато произнёс смущенно. Впрочем я себя чувствовала не лучше.

Убрав руки с плеч своего пасынка, зардевшись, я произнесла:

– Амато, я не хочу обсуждать наше с Костей отношения. Но поверь мне, я желаю твоему дяде только счастья. Где-то на свете есть та, которая предназначена Косте. Согласись, несправедливо отнимать у этих двух возможность любить.

– А вдруг ты и есть его любовь? Что если вы те двое, кто должны быть вместе? – не унимался Амато, и я немного нахмурилась. Мне не нравился наш разговор.

– Мне бы хотелось так думать. Твой дядя самый лучший из повстречавших мне мужчин, не считая твоего отца, – быстро добавила я. – Костя мой друг, соратник, близкий и родной человек, но я не люблю его как мужчину, – последнее далось мне тяжелее всего, ведь Амато был еще ребенком, для меня.

– Дядя считает иначе, – выдавил из себя пасынок.

– Послушай, ты ведь хочешь для нас счастья, так? – увидев кивок, я продолжила: – тогда поверь мне. Просто поверь. Когда нибудь ты поймешь меня.

– Все приходит с опытом?

– Да.

– А если…если вдруг ты встретишь мужчину, которого полюбишь здесь, то ты нас бросишь? – у меня сжалось сердце от этого вопроса.

– Нет, – твердо сказала я, – я вас не брошу ни за какие коврижки, – улыбнулась, взяв мальчика за руку, удивляясь, как быстро Амато вырос и превратился в мужчину.

– Запомни, вы моя семья, и я никогда не откажусь от вас, – и это была правда.

– Оли, знаешь, что я тут подумал, – громкий голос Кости, нарушил нашу идиллию, и мальчишка, смутившись, вырвал свою руку и заснул вновь ее в карман. – А что у вас за собрание? Мне стоит начинать ревновать? – Костя широко улыбнулся и поиграл бровями, отчего мы, переглянувшись, тут же рассмеялись.

– Нет, просто беседуем, – сквозь слезы смеха, ответила за нас двоих.

– Ну вот, я уж думал, сейчас придется идти за перчаткой и доказывать прекрасной Оли, что я еще ого-го, и совсем не старый.

– Никто не думает так про тебя, – подавляя очередную улыбку, произнесла я, и подмигнув пасынку, добавила: – кроме тебя самого.

– Чтобы вы знали, мне всего лишь сорок, для итальянцев это возраст самого расцвета сил, – а затем, подойдя к моей раскрытой сумке, мужчина присвистнул:

– Думаешь, если мы откажемся подписывать контракт, нас выбросят за борт?

– Не нужно паясничать, – подойдя к сумке, быстро закрыла молнию от любопытных глаз, – и вообще, что вы все делаете в моей спальне? Ну-ка, живо идите к себе, и не мешайте мне готовиться к поездке.

– Не боишься, что из-за перевеса яхта пойдет ко дну? – с насмешкой не забыл добавить Костя, прежде, чем я легонько подтолкнула его на выход.