– Оливия, вы сами себе противоречите, – я впервые назвал ее по имени, и мне это безумно понравилось. Мягкое «о», сладкое «ль» и чуть с горчинкой «вия» скатилось с моих губ, и девушка заметно вздрогнула.

– В чем же? – бросила она на меня хмурый взгляд призывая к ответу. Я заметил, как и сам Гусин поддался вперед и поднапряг слух.

– Вы сказали, что наши прадеды учились на своих ошибках. У них не было знаний, но они смогли построить дом и лишь после этого передали разработки следующему поколению. Получается практика у них стояла на первом месте. Практика как исток, дал началу теории. Не это ли доказывает, что я прав?

– Данная дискуссия все больше напоминает мне знаменитый вопрос, кто появился раньше: курица или яйцо. И смею вас разочаровать. Построить дом без должных знаний, просто от балды невозможно. И тот первый, кто решился на это, сделал с большими погрешностями, неточностями и бог знает, возможно, на него ночью пока он спал упала крыша или провалился пол. Но каждое последующее поколение, получавшее знания от предыдущего, совершенствовал их, копил и внедрял в практику. Разве это не доказывает, что теория имеет значимое место? – улыбнулась она и я застыл, глядя на соблазнительные изгибы губ, не видя и не слыша ничего вокруг. А ведь прозвенел звонок, а значит конец дебатам.

Ее улыбка была прекрасна. Яркая, словно лучик, она озаряла все вокруг и делала девушку сладкой, словно карамель.

Карамелька, с тех пор я так думал, когда слышал ее имя. А слышал я его довольно часто. Ведь после дебатов, в которых победу присудили Шолоховой, на нее стали заглядываться многие студенты, считая второй Жанной Дарк.

И конечно мой непутевый брат не стал исключением. Как же он пройдет мимо такой знаменитости, тем более девушка действительно была не только умной, но и красивой.

Мы никогда не вспоминали с ней этот случай, делая вид, что это незначительная часть нашей жизни, хотя я вновь и вновь думал, что было бы, если бы я тогда пригласил ее на свидание? Она бы отказала, сморщила бы свой носик и скривила губы, или все же пошла?

Но ответа на данный вопрос мне не суждено узнать. Пора уже запомнить: жить надо настоящим и не оглядываться на прошлое, только в этом случае будет будущее.

– На выходных ничего не планируй, – добавил я, припарковав машину около дома отца и обернулся к брату.

Антон бросил скучающий взгляд в мою сторону и с неохотой оторвал щеку от стекла.

Он уже засыпал, когда я вынудил его обратить на себя внимание, поэтому на смену первоначального удивления, пришла неприкрытая ненависть во взгляде.

– Что, опять состоится какой нибудь банкет и меня словно обезьянку принарядят и заставят выступать в еще одном цирковом представлении?

– Я пригласил Пеларрати на морскую прогулку до небольшого местечка, – не замечая раздражения в голосе брала, спокойно пояснил я. И чуть подумав, добавил: – Ты там нужен в качестве дизайнера.

– Я?? Ты…ты что…доверишь мне проект гостиницы итальянца? А как же папа?

– Отец в курсе и даже рад, что ты окажешься…полезным.

– Ты шутишь? – он приоткрыл рот от удивления, и я поразился реакции Антона.

Большие, по-детски распахнутые глаза, в которых плескалась буря эмоций, и ни одна из них не таила в себе привыкшей уже мне злобы, ненависти и раздражения.

Искра жажды, нетерпения, неверия и счастья, вот что промелькнуло на лице Антона, пока мои слова о его причастности к проекту доходили до него.

– И я могу сам все сделать?

– Можешь, – кивнул я, но опережая восторг мужчины, сразу предупредил: – Но, чтобы никак вечеринок и злачных мест. Сначала работа. Если Пеларатти и …его компаньон даст добро, то ты берешься от начала и до конца, и не тянешь нас на дно. Будут сроки и требования, а в остальном твори. Надеюсь алкоголь не убил последние клетки твоего мозга, и ты меня не подведешь. Все проекты и задумки через меня.