Илья горько хмыкает:

— Тебе же хуже. Будешь жить со мной и всё время помнить, что наши отношения начались с глобальной лжи.

— Илья… я… их много… клан… — лепечу, глуша подступающую истерику.

— Не оправдывайся, — резко обрывает он. — Только жалкие оправдываются. Ты не такая. Ты сильная. Ты можешь принять то, что натворила или собиралась натворить. Кстати, что именно?

Врать я больше не буду. Зачем, всё тайное рано или поздно становится явным. И меня прорывает: рассказываю всё — и о несчастной матери, соблазнённой главой клана и отданной потом на растерзание Асеру. О «милости», когда старик Ахмед, умирая, взял меня в семью. О старшем брате Вазире, который сначала стал для меня богом и защитником, а потом — демоном и разрушителем. О коварной Мириам, жене Ахмеда, ставшей теневой правительницей клана после смерти мужа.

— Это она направила меня к Дарине. Мне следовало втереться в доверие к каждому из вас. И уничтожить всех, из-за кого Вазир оказался за решёткой?

Лис сжимает и разжимает кулаки.

— А ничего, что Вазир похитил Дарину и измывался над ней? По вашей логике это ничего не значит? Ведь мы успели буквально на последних минутах. Насилия Дарина не пережила бы. И тогда Кирилл бы убил Вазира. Сел бы тюрьму, но убил.

Вздыхаю:

— Да, для вас он насильник и похититель. А Мириам — сын, мне — брат. Это другой уровень правды.

— То есть, — невесело усмехается Лис, — тебе было всё равно, что брат твой — бандит, насильник и убийца?

— Не всё равно, конечно, — признаюсь я. — Всегда мечтала о брате, типа Стаса, — большом, сильном, надёжном. Защитнике. Но… мы ведь не выбираем родных…

— Верно, — Лис перебирается на кресло и сгребает меня в охапку. — За то мы можем выбирать возлюбленных. И я рад, что выбрал тебя.

— Предательницу?

— Глупышку! — поправляет он, целуя в висок. — Почему сразу не рассказала? Мы бы уже давно все вместе придумали, как спасти тебя от клана и обязанности мстить за Вазира.

— Я не умею доверять, — пожимаю плечами. — Все те, кого я любила и кому открывала душу, потом плевали в неё.

— Неправда, — мотает рыжей головой Лис. — Та девушка, жена Дамира, она же приняла тебя такой, как есть? А Дарина? А ребята? Разве из них кто-то причинил тебе зло?

— Нет, — признаюсь честно и прячу раскрасневшееся лицо у него на плече. — Я, наверное, слишком погрязла в жалости к себе. Нужно избавляться. Вылечишь меня, Лис?

— Конечно, Колючка, — улыбается он. — Сейчас мы в искупаемся и спать. Утро вечера мудренее.

Поднимает меня на руки и несёт в ванную. В ту ночь я засыпаю счастливой и уверенной, что новый день будет полон радостных вестей. Но утро приносит с собой лишь новый кошмар…