– Не недооценивай себя. Ты прекрасно выглядишь.

– Я и без тебя знаю, что прекрасно, но, для справки – я родилась, когда ещё СССР не развалился! У меня ребёнок, пенсионные отчисления, гора разного дерьма за спиной, а у тебя ещё молоко на губах не обсохло! Если ты вымахал под два метра и выглядишь старше, это не означает, что ты взрослый. Ты слишком молод! Молод для меня, да и вообще… Не знаю, какой кашей забита твоя голова, но она явно пригорает. Вот это всё, – трясу прикованной рукой, – это ненормально. Это незаконно. Тебя за это могут посадить. Ты это понимаешь?

– Конечно.

– Вот это и пугает, Кай. Это и пугает.

Запал иссяк, я снова сдулась.

Он садится рядом со мной, и через несколько секунд в его руке уже тлеет сигарета.

– Дерьма за спиной у тебя и правда немало. Другой на моём месте мог бы тебя даже убить. Тебе повезло, что я не другой.

По позвоночнику снова ползут мурашки, но вот только в этот раз вызвало их совсем другое чувство.

Поворачиваю на него голову и просто не могу поверить услышанному.

– За что я здесь? Что я сделала тебе такого ? Я даже по ночным клубам не хожу, вероятность того, что когда-то я тебя грубо отбрила, можно исключить. Тогда что? Наступила на ногу в очереди на кассе в Ашане? Чтобы желать кому-то смерти, нужно очень сильно для этого кому-то насолить. Оченьсильно , понимаешь? Не знаю, по каким критериям ты меня выбрал – но это ошибка.

– Я выбрал тебя уже давно, – он затягивается – черноту ночи разрезает вспыхнувший огонёк и тут же практически потухает. – И это не ошибка.

– Тогда расскажи, – кладу ладонь на его руку и пытаюсь придать голосу как можно больше теплоты. – Расскажи мне всё, Кай. Почему я здесь? Тебе не кажется, что я имею право это знать?

– Конечно, имеешь и всё узнаешь. Но не сейчас, ещё не время. Сейчас ты на эмоциях, не поймёшь, – всегда уравновешенный тон разбавляют ноты невесомого раздражения, смешанного с чем-то похожим на отчаяние. Поднявшись с кровати, тянет шнурок допотопного торшера – комнату озаряет тусклый рыжий свет.

– Я буду на эмоциях всегда, пока эта штука болтается на моей руке. Хотя бы просто сними меня с привязи, клянусь, что никуда не убегу и не сделаю никаких глупостей!

– Зачем ты пододвинула ногой осколок? – мягко спрашивает он, и я снова завожусь с пол-оборота – пинаю носком остатки несчастной чашки, и та со звоном разбивается о стену.

– Да потому, что ты псих, и я боюсь тебя, что непонятного?!

– Не надо меня бояться!

– Ты держишь меня в заложниках! Ты украл моего ребёнка! Я должна  тебя бояться. По-моему, ты не такой уж и умный. Судя по поступкам – ты круглый идиот.

– Ты не поверишь, как мне приятно это слышать. Быть круглым идиотом куда лучше, чем маленьким вундеркиндом, победителем всевозможных олимпиад. Когда каждый считает, что твой мозг – это не склизский сгусток, а что-то феноменальное из разряда вон.

– Грёбаный самородок, – шепчу под нос и устало провожу ладонью по лицу. – Мне нужно в туалет.

– Да, конечно, сейчас, – он роется в заднем кармане джинсов, видимо, отыскивая ключ. – Ещё тебе нужно поесть.

– Я не хочу есть.

– Я не спросил – хочешь ты или нет, я сказал нужно,  – мягкого тона как не бывало, в голосе сквозит холодная решимость.

– Могу я хотя бы распоряжаться своим желудком? А мочевым пузырём можно? Ваше долбаное королевское высочество, – язвлю, протягивая руку с наручником. Щёлкает замок, стальное кольцо разжимается, и через секунду воздух в комнате звенит от звука смачной пощёчины.

О, как же долго я об этом мечтала!

Кай никак не отреагировал на удар – только повернул голову и застыл, не скрывая расплывающуюся улыбку.