– Неправильно? А можно ознакомиться со сводом этих правил? Даже в тюрьме есть памятка, как следует себя вести, чтобы чашка с баландой не оказалась у тебя на голове.

– Я сам не знаю их, правда, – он честно смотрит мне в глаза и поглаживает пальцем приклеенный на рану пластырь. – Неправильно – это так, как мне не понравится, наверное.

– То есть я должна плясать под твою грёбаную дудку?

Спокойно, Наташа. Дыши глубже, не заводись. 

– Я хочу, чтобы ты была собой и слушала только себя, не логику или мнимую интуицию, только лишь голос своего разума. Ну, и меня, конечно, – скромная улыбка трогает уголки губ.

Он поднимается с колен и достаёт из кармана пачку сигарет. Мгновение – и комнату заполняет сладковатый дым.

Я не курю несколько лет, бросила, когда познакомилась с Игорем – он был категорически против. Но до сих пор люблю этот запах, помню лёгкое головокружение после первой утренней затяжки.

– Ты слишком много куришь, – не знаю, зачем я это говорю. Разве мне есть хоть какое-то дело до его здоровья.

– Я курю много лет, это одна из слабостей, избавляться от которой я намеренно не хочу. Никотин помогает мне думать.

– Я считала, что все ботаники правильные.

– Я не ботаник, – серьёзно протестует он и глубоко затягивается. – Никогда не стремился стать самым умным и ничего для этого не делаю, всё получается само собой. Я просто знаю, помню, всё это сидит в голове… это не объяснить так просто, – с каждым произнесённым словом из его рта выплывает сизое облачко дыма, и я не могу оторвать взгляд от этого завораживающего зрелища. – Иногда мне кажется, что моя голова похожа на мусоросборник: я помню ненужные даты, лица незнакомых людей, идиотские статьи жёлтой прессы, прочитанные годы назад. Это здорово напрягает.

Я смотрю на него и понимаю, что, видимо, талант и безумие действительно ходят рядом, взаимозаменяя друг друга. И так уж вышло, что когда-то, двадцать лет назад, кто-то там сверху решил отсыпать чуть больше серых клеток именно этому потрясающе красивому парню, а потом эти клетки мутировали, породив психически нестабильного юного бога.

С такой внешностью и мозгами он мог бы добиться очень многого, он мог бы покорить мир… но будет вынужден гнить в тюрьме, потому что я этого так не оставлю! В конце концов я отсюда выберусь (выберусь же?) и устрою этому стоумову говнюку райскую жизнь. Главное, не поддаться эмоциям и не выдать ему свои планы. Скорее всего, кляуза в полицию точно входит в список того, что ему не понравится.

Ловлю на своём лице его изучающий взгляд и непроизвольно вздрагиваю. Он смотрит так, словно сканирует черепную коробку. Между густых сдвинутых бровей появляется глубокая складка, и мне становится не по себе. Охренеть как не по себе. Ощущение, словно мозг рассматривают под микроскопом.

Сцепляю пальцы в замок и отвожу от него взгляд, нарочито увлечённо разглядывая посеревшую от времени лепнину на потолке.

– Сколько же лет этому дому? Судя по антуражу – не менее ста. Это же не стилизованная ветхость? Похоже на настоящий старинный особняк, не знала, что такие ещё сохранились.

– Я же говорил тебе, чтобы ты даже не думала о разного рода глупостях? – пропускает он мой бред мимо ушей, и острый скальпель взгляда потрошит меня словно тупую лабораторную крысу.

Его не провести. Он ВИДИТ, о чём я думаю.

Нервно сглатываю и облизываю пересохшие губы.

– Я ни о чём таком не думаю. Но если вдруг отыщу под кроватью бензопилу, поверь – рука не дрогнет.

Я была уверена, что мои слова его разозлят, но складка между бровей волшебным образом исчезает, и лицо озаряет искренняя улыбка.