– Куда, мать твою! – рычит Эмир вполголоса, выуживая меня за талию. – Пассажир!

Шарахаюсь в сторону, оббегаю машину, плюхаюсь на соседнее с водительским место и тарабаню:

– Быстрее, быстрее, быстрее!

– Пристегнись, – щёлкает своим ремнём и размеренно выезжает за ворота, постепенно ускоряя стального коня и успокаивая меня: – Уверен, Павел приумножил. Намеренная провокация, обычное дело. Чем быстрее Дмитрий раскачается, чем быстрее выдаст нужную информацию, тем быстрее разберёмся. Втёрся в доверие и рубанул – такая у Павла тактика. Рабочая, должен заметить. Ты со мной, Линда?

– С тобой, – вторю на автопилоте, не слишком-то вслушиваясь. Тяжело слова разбирать за долбатнёй в ушах, смысл воспринимать – и того подавно.

– Лично я думаю, спектакль от начала до конца. Сама говорила, с ножичком он на «ты», метнул и дело с концом.

– Может, он только размахивать умеет, – подключаюсь вяло, до онемения в пальцах стискивая дверную ручку.

– Две минуты, Линда. И ни одной попытки приблизиться к тебе, на сколько я понял. Я правильно понял?

– Правильно…

– Конечно, правильно, – хмыкает чрезмерно самодовольно. – Я умён. И проницателен. С интуицией никаких проблем, да и нутро ещё не подводило… – медленно поворачиваю голову, в изумлении расширяя глаза. Улыбку пряча, боюсь улыбаться, а вдруг страшное уже случилось, а я тут зубы скалю? Но этот стервец нарочно из скорлупы выколупывает. – Как зовут?

Конечно, он догадался, с чего меня вихрем огненным закрутило. Один из немногих, кто знал, что стартанула я годы назад уже будучи беременной.

– Надей назвала, – отогреваюсь на градус, произнося имя своей малышки, – Надеждой.

Эмир сворачивает в сторону города, а я, опомнившись, прокладываю маршрут в навигаторе и ставлю телефон на подставку.

– Девчулина… – тянет со смаком, но добавляет с гордостью: – А у меня – пацан. Марк. Лилия хотела Святославом наречь, нравится ей… пришлось пояснить, что если парень будет в папашу, то в школе его зачмырят. А я не хочу, чтоб моего парня чмырили. Продавил. Нервов потрепал знатно, но продавил.

Губы сами в неуверенной улыбке расплываются, а вопрос слетает с языка:

– И на кого похож?

– На меня, разумеется! – гаркает с возмущением. – Я один сплошной доминантный ген.

Грузин он у меня. Красивый, чёрт, повезло его сыну несказанно. Впрочем, и Лилька хороша, ребёнку достался счастливый билетик ещё на стадии внутриутробного развития.

– Так на что надеешься, Линда? – вздыхает друг. – Что узнает или что не узнает?

Открываю рот для однозначного чёткого ответа, но захлёбываюсь им, так и не вытолкав.

– Не знаю, судя по всему, – мямлю с неохотой.

– Нельзя так, Линда, – точит свою пилу укора, набирая обороты. – Знаешь, что нельзя. Не по-людски. Страшно, понимаю, реакцию и сам предугадать не могу, но шанса он заслуживает. Не ради себя, тут, врать не буду, пропасть во взглядах, но ребёнок должен как минимум знать отца. А там…

– Прекрати! – выкрикиваю с истеричной ноткой. – Немедленно прекрати это!

– А я не понимаю, – на мгновенье отпускает руль и разводит руками, придерживая его снизу коленом. – Вот хоть ты тресни не понимаю. Что за трусость? Что тобой так завладело? Почему сорвалась, не попрощавшись даже?

– Да потому что не была уверена, что от него беременна! – взрываюсь и распадаюсь на части. – Не знала! Посчитала, прикинула, и так возможно и эдак! Что я ему скажу?! Ах, Пашенька, я беременна, но ты не психуй, может от женишка своего бывшего, авось пронесёт!

– Не подумал, – брякает Эмир коротко и ерошит волосы, подвиснув на время.