– Девочки, проходите, я ждал вас чуть позже, – щебечет дядя, поглаживая по плечам свою великовозрастную пассию, и преисполненным терпения голосом поясняет: – Это Карина, дочь Стеллы, помнишь, я рассказывал? Племянница.

Не забывая широко улыбаться, машу ей рукой. Удивительно, но данное объяснение женщину, вполне устраивает, так как она кивает ему в ответ и чинно идёт дальше. Владлен же, пропустив нас в квартиру, за спиной своей новой гостьи шлёт воздушный поцелуй куда-то в недра закрывающегося лифта.

Отбились.

– Как же сложно с этим мириться, – трагично вздыхает он, привалившись плечом к закрытой двери. – Когда такой страшный недуг затрагивает самых близких людей.

Женщина продолжает настороженно хмуриться, поэтому он развивает свою мысль, глядя на неё глазами мученика.

– Лана… так не хотел грузить тебя своим несчастьем... – тихий голос Владлена срывается и он смолкает, смахивая набежавшую слезу. – Это моя мать. У неё ремитирующий рассеянный склероз, а на данный момент он в стадии обострения...

– Бабушка опять меня не узнала. Это ужасно, – подыгрываю я. – Ума не приложу, как ты один со всем этим справляешься.

– Владленчик, – Лана каким-то чудом поверив в нашу импровизацию, заметно расслабляется. – Может, я могу чем-то помочь? У меня есть связи…

– Не нужно, Лана, – галантно ведёт её дядя к своей небольшой, но уютной кухоньке. – Твоё присутствие рядом лучшая помощь!

– Малыш, я настаиваю.

Дядя красноречивым взглядом указывает мне на приоткрытую дверь своей спальни и я, подмигнув, проскальзываю внутрь. Тихонько отсмеявшись, меняю портрет. Теперь со стены улыбкой Джоконды усмехается Лана.

Сделав своё чёрное дело, заглядываю на кухню, предупредить, что ухожу гулять и возвращаюсь к орущим в песочнице карапузам. Отныне Владлен мой истинный кумир. Надо же, какая выдержка. Какая изворотливость... вот мне бы так!

– А если бы они не поверили? – интересуюсь тем же вечером, поедая пиццу перед экраном телевизора.

– Люди верят исключительно в то, во что им хочется верить, – устало усмехается он, запуская пятерню в густые чёрные волосы. – Лана видит во мне ранимого художника, сохранившего веру в добро вопреки всем ударам судьбы, к которым теперь прибавилась больная мама. Она утешает меня, как может. Ну и себя заодно… Видишь ли, её муж финансист, редкостный сухарь. Я же окружаю её нежностью и посвящаю стихи. Для той, второй – Жанны Аркадьевны, я несчастный молодой человек с кучей долгов. Её собственные дети выросли, но необходимость кому-то выговориться и о ком-то заботиться, никуда не делась. А я умею быть поразительно заинтересованным слушателем, особенно если предварительно подкинуть деньжат на мой счёт. Я говорю своим женщинам то, что они хотят слышать. И, о, чудо! У нас всегда совпадают интересы и сходятся мнения. А теперь подумай, какая им выгода мне не верить? Кто их станет так боготворить – угрюмый муж и выводок неблагодарных спиногрызов? Запомни, малая, самое главное – чтобы в тебе нуждались. Дай людям то, чего они не получат ни от кого другого и, если сделаешь всё грамотно, можешь вить из них любые верёвки. Хоть бельевые, хоть шёлковые.

***

От дяди я возвращаюсь, прилично пополнив багаж своих жизненных мудростей. Во многом именно благодаря советам Владлена, мне, наконец, удаётся придумать, как можно обойти, а в идеале избавиться от превосходства Рината в учёбе и по возможности очернить его в глазах отца.

Для начала нужно основательно вывести Тролля из себя, настолько, чтоб он не смог сдержаться и поднял на меня руку. Думаю, такую дерзость отец ему ни за что не спустит. Да, Ринат парень крепкий и рука у него тяжёлая, но... тем хуже для него. А ради этого я всё выдержу. На крайний случай, если ничего не выгорит, хоть порадуюсь тому, что змеёнышу уж точно будет не до зубрёжки. Правда, безобразничать дома чревато последствиями, можно добиться обратного эффекта. Поэтому затею решено провернуть в школе.