Пока можешь, сын мой, непрестанно заботься о своих братьях, утверждая, вразумляя и возбуждая их; нам нужно бодрствовать над их душами, так как мы дадим за них ответ Господу. Особенно предоставь себя в распоряжение заключенным. С нами Христос, победивший мир и нам обещающий победу. Поэтому ни в коем случае не будем падать духом, если даже мир нас разлучает телесно, если (263) нас ссылают в пустынные ненаселенные места, если огорчают, причиняют лишения, подвергают заключениям. Чем многочисленнее страдания, тем богаче венцы. Кто достоин подвергнуться четвертованию ради Бога и умереть? Он еще более уподобится Христу.

Знай это, здесь предмет твоих забот, благодушия, радости, здесь твой венец. Письма, вложенные в твое письмо, раздай по именам. Целуй δ и λ[689], Игнатия, любезных мне твоих спутников, всех, кто может сохранить секрет. Сопровождающие меня трое[690] усиленно приветствуют тебя и твоих спутников. Господь со духом твоим, чадо мое прелюбезное.

Увидев, каков и сколь велик смысл твоих честных писем к моему смирению, происходящий от твоего крайнего смиренномудрия и умиления, я решаюсь – хотя это и дерзновенно – сказать то же, что сказал и Христос: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему, как уверовала (Мф. 15:28). Ведь Бог испытывает [именно] веру просящего и сообразно ей дает просимое, хотя бы и недостойному. Точно так же и это твое смиренное обращение и прошение можно с полной справедливостью похвалить и оправдать, ибо Писание говорит: праведный себе самаго оглагольник в первословии (Притч. 18:17); также и Христос говорит: кто унижает себя, тот возвысится (Мф. 23:12). Так как ты избрала монашескую жизнь и переменила тленное на вечное, радуйся этому доброму твоему решению, вечно стремясь и шествуя по путям, ведущим в Царство Небесное, (264) чрез усвоение богоуподобляющих добродетелей, благодаря которым и святые отцы взошли к Богу. Ведь мы можем с каждым днем улучшаться и изменяться к лучшему.

Итак, во-первых, я хотел сказать об этом. А мы чем равноценным воздадим тебе за всё то, что ты из убеждения с настойчивостью оказываешь нашей убогости, так что оказывающих нам гостеприимство называешь блаженными, а себя считаешь несчастною? Заслуги моих соседей далеко не так велики, как твои: они содержат нас, будучи вблизи, и тем, что имеют под руками; а ты, несмотря на очень далекое расстояние, являешься сюда на крыльях сострадания, питая, насыщая нас, ухаживая за нами. В Лаодикии по твоему распоряжению я получил одно, в Вифинии в твоей посылке – другое. Всем этим ты привела нас в величайшее изумление. Своим милосердием ты, можно сказать, превзошла сонамитянку (4 Цар. 4), хотя та оказала гостеприимство пророку, а ты – беззаконнику. Если сравнение нужно усилить каким-либо обещанием[692], то во чреве мысли ты будешь иметь страх Божий, поболеешь небесной любовью и родишь дух совершенного своего спасения.

Видишь, с какими словами я обращаюсь к тебе, не имея того, чем можно отблагодарить тебя за дары? Что же ты дивишься нашему слову, безыскусному и сказанному от любви? От тех, с кем ты нас сравниваешь, мы, грешные[693], и словом, и делом так же далеки, как земля от неба. А если наши жалкие слова тебе полезны, то руководись ими, а за что-либо другое не хвали. Ты справедливо хвалишь господина моего спафария[694], он прекрасный человек. Много кланяюсь ему, а также и его отраслям, проросшим от доброго корня. Бог мира да будет с тобою.