Машина сразу тронулась. Окна кругом были тонированы, между передними и задними сиденьями располагалась стеклянная перегородка, и оттого салон воспринимался, как уютная небольшая комната с очень интимной атмосферой. Пахло изысканным парфюмом и немного – табаком. Мужчина, пригласивший его, выглядел очень респектабельно: одет в дорогой бежевый костюм и крахмально-белую рубашку, но без галстука. Он был лысоватый, с дородным прямоугольным лицом и сдержанной улыбкой.

– Друзья и близкие зовут меня, дядя Жора, – сказал он глубоким баритоном. – Буду рад, если вы будете называть меня так же… Я все про вас знаю, Микка. Вы у нас новенький и у вас сегодня первый день обязательных работ. Вы, должно быть, очень растеряны, подавлены и видите теперь все в черном цвете. Верно? Видите, как я угадал. А я как раз тот, кто может вам помочь. Я предлагаю вам свою дружбу.

– Вы от куратора?

– Нет. Я представляю только себя, исключительно себя, и поверьте, этого более чем достаточно.

Ага, местный, сообразил Кутасов. Авантюрист или просто бандит – вон, наколка в виде перстня бледнеет на пальце. Этого Микке совершенно было не нужно.

– Остановите машину.

– Вы не поняли, сэр, – улыбка все еще оставалась на прямоугольном лице господина, и в голосе его не исчезли бархатные нотки. Только он стал более настойчивым. – От моей дружбы не отказываются. У вас просто нет выбора. У меня есть планы, и я в любом случае получу от вас то, что мне требуется. По-плохому или по-хорошему. И поверьте, Микка, лучше все-таки по-хорошему. Вы даже не можете себе представить, как мы тут умеем делать человеку плохо.

– Я вам не по зубам. Лучше не трогайте меня! – Кутасов постарался, чтобы его голос звучал ровно.

– Ути-тю… А то что? – дядя Жора поднял палец, словно собираясь им ткнуть в Микку.

– Я под защитой могущественных сил. Если вы не оставите меня в покое, то получите немедленный и сокрушительный отпор.

– Да? И от кого же это? Ты, конечно, подразумеваешь своего куратора. Нет? Неужели ты тайный эмиссар ордена Всадников? Мне стоит ждать возмездия от них?

Микка смешался; конечно, не из-за того, что оппонент перешел на «ты»: бандит осведомлен и про Всадников! Значит, он не блефует и действительно знает все.

– От Странников! – вдруг выпалил Микка.

Дядя Жора с прищуром посмотрел на него. На секунду на его лице проявилась нерешительность.

– От каких еще таких «странников»? Что-то новенькое. Сам придумал?

– Я вас предупреждаю последний раз. Со мной шутки плохи.

Респектабельный бандит разозлился.

– Не делай мне беременную голову, фраер, – стал он ронять слова-кирпичи, – не бери меня на понт. Ну-ка, давай! И что ты сделаешь? Ничего. А потому закрой хлебало и…

В следующий момент сиденье, на котором вальяжно раскинулся злой господин, двинулось вперед. Дверь с его стороны стала странно выгибаться, словно кто-то изнутри раздувал ее на манер воздушного пузыря. Пришло в движение все: лопнула и медлительно разлетелась фрагментами стеклянная перегородка, переднее сидение, вместе с сидевшем в нем громилой, двинулось навстречу заднему. С непонятным опозданием проявился звук удара, после – еще одного, и затем – долгого протяжного скрежета.

Лицо дяди Жоры оказалось зажато между подголовниками, тело его было развернуто и схвачено искореженным металлом со всех сторон. На бледном лице и в редких волосах блестели сахарные осколки стекла, по хорошо выбритым щекам текли капельки крови. В круглых глазах застыл священный ужас. Один из его «быков», сидящих на переднем сиденье, завалился вперед и безвольно уронил голову на грудь; второй, за рулем, ошалело крутил глазами и шкрябал пятерней грудь – он оказался пристегнут ремнем безопасности и тот впился ему в спортивный костюм голодной чёрной змеей.