Нет, ну ничему жизнь человека не учит. Уж сколько раз твердили папе, а толку ноль. Всякий раз Клавдия уговаривает его сыграть «всего одну партеечку» и затягивается эта «одна» партеечку порой на ночь.

— Что бабуль, опять половину зарплаты заберешь? — хмыкнула Юна, проходя в зал.

Уселась в кресло в надежде на забавное домашнее зрелище — такое уютное и ламповое, что сразу как-то жить веселее становится.

— Я потом отдала! — возмутилась Клавдия.

— Угу, только не мне. — буркнул отец.

— Ну правильно, жене твоей давно шуба нужна была. Я же в семью, не на сторону.

Наталья из кухни заливисто расхохоталась, а папа окончательно надулся.

Юна развела руками и пожелала отцу удачи, а сама отправилась в свою спальню.

Открыла шкаф и с замиранием сердца взглянула на белоснежное платье. Она ведь тогда все-таки его купила. И фату купила. И туфли на низком каблуке тоже купила — уже точно знала, что беременна.

А вот интересно, не расстрой Юна тогда их свадьбу сама, как бы оно сейчас сложилось? Получается Макс просто искал повод, а она сама ему его дала?

Но ведь было бы гораздо хуже, если бы они поженились, и он стал от нее гулять?

Можно сколько угодно винить себя во всем, но правда остается правдой. Добровольский не один день назад сошелся со своей бывшей, значит сокрытие тайны было бы недолгим. Все равно все рано или поздно вскрылось бы.

— Юху! — по квартире разнесся победный клич бабушки и Юна пошла утешать папу.

Отец в это время с тоской в глазах выворачивал карманы и выгребал оттуда все, что там находилось, и бабуля придирчиво рассматривала, чтобы ей конфисковать.

— Бабуля, ты ему хоть штаны оставь, — смеясь Юна поцеловала бабулю в морщинистую щеку.

— Я подумаю.

Тут Наталья позвала всех к столу — как раз сварились пельмени. И даже малоежка Коля прискакал из своей комнаты. Схватил тарелку и ускакал обратно.

— Это что такое? — возмутился отец.

— Это возраст. Ешь давай, — вздохнула мама.

— Да я в его возрасте отца во всем слушался, не перечил, ел как положено и...

— И писал по расписанию. Да-да, все мы так говорим, когда вырастем. — перебила его Клавдия, — Твоя жена вон тоже поди думает, что пай девочкой была. А на самом деле она...

— Мама!

— А что такое? Ой-ой-ой, ути-пути, как с пацанами в подъездах целоваться, так это мы взрослые были. А как работать отправила, так сразу маленькие...

— Мама! — Наталья покраснела и Юна поняла, что сейчас будет скандал.

— Что мама?

— В четырнадцать лет отправлять на чужие плантации пахать — это бесчеловечно!

— Зато действенно. Вон каким хорошим человеком выросла. Вся в меня.

Наталья покраснела и готова была взорваться с минуты на минуту, а бабушка все не умолкала.

— Зато потом я ее гнала с мальчиками встречаться, а она ни в какую. И знаете почему?

— Почему? —заинтересованно спросил отец.

— А боялась, что вновь к брату моему поедет. Там у него пятьдесят соток одной только картошки.

***

Утром Юнона почувствовала себя плохо. Вернее, еще ночью она ощутила озноб, но вставать из теплой постели и проверять, есть температура или нет — не хотелось.

Зато утром градусник показал тридцать восемь и пять, и Юнона в панике разбудила мать. Вызвали врача, который прописал лечение, точнее почти полное его отсутствие, учитывая положение заболевшей, и отбыл восвояси.

Целую неделю Юна провалялась дома перед телевизором, отдыхая от трудов праведных. К ее счастью, температура продержалась только в первый день, оставив после себя некую расслабленность и легкий насморк.

Каждый день прибегала Клавдия и часами травила байки, вовсю развлекая Юну и спасая ее от тоски.