– Доброго дня тебе, батюшка Прон. Как живете-можете?

Старец с едва заметной улыбкой закивал мне в ответ, и проговорил, подражая моему тону:

– Живем помаленьку, да хлеб жуем… Заходи в избу, а то зябко на улице.

Потопав на крыльце ботинками, отряхивая снег, вошла вслед за стариком в дом. Тепло огромным клубом пара вырвалось наружу, на морозец, окутывая меня, словно легкой пуховой шалью. Войдя в дом, огляделась. Олега явно здесь не было. Интересно, где же он? Асхат здесь, значит, он не на охоте. Вопросительно уставилась на Прона, ожидая пояснений. С некоторых пор, нам с ним не требовалось много слов для общения. Старец упорно отводил от меня взгляд, делая вид, что хлопочет у печи. Сняв свой бушлат, кинула его на лавку, а сама присела рядышком, упорно сверля своим требовательным взглядом спину старца. Наконец, он закончил греметь кастрюлями, поставил на стол две больших кружки с горячим чаем, жестом фокусника, сдернул чистое полотенце с накрытой тарелки, стоявшей по центру стола, в которой оказались оладьи, как видно, недавно испеченные, а также, небольшая мисочка с медом. Своим обычным ворчливым голосом сказал:

– Угощайся, чем Бог послал… – И обнял своими крепкими пальцами горячую кружку, словно пытаясь согреть руки.

Я пододвинула чай к себе поближе. По спине пробежал легкий морозец в ожидании скверных новостей. Не выдержав молчания хозяина, задала ему вопрос вслух:

– Где Олег?

Прон быстро глянул на меня из-под лохматых бровей, и, с легким упреком, проговорил:

– Ну чего ты вскинулась-то? Все нормально с Олегом. Вчера вечером его на Совет вызвали. Так что, скоро не жду. Сама знаешь, как там время течет.

Я, вроде бы, с облегчением выдохнула. Но беспокойство сухой занозой сидело где-то в сердце, не давая расслабиться. Отхлебнула несколько глотков чая, и проговорила, подражая старцу, с легким ворчанием:

– Да сколько уже можно его на Совет вызывать. Всю осень ходил, и сейчас опять?

Прон вдруг рассердился, на мое замечание.

– Сколько нужно, столько и можно!! А ты думала, что ему это просто так с рук сойдет?! Открыл врата чужакам, да не просто открыл, а еще и кровь пролил!! Внешний мир на грань катастрофы поставил!! Энергию врат сбил с привычного круга!! И за меньшее люди лишались памяти!

Я, перепуганная, не столько смыслом сказанного, сколько несдержанностью старца, молча смотрела на него, хлопая глазами. За все время ни разу не видела, чтобы он позволил себе так резко высказываться, нисколько не сдерживая эмоций. Ох ты, Господи… Значит, дело будет посерьезней обычной выволочки со стороны Совета. Вот старик и нервничает.

Прон вдруг вскочил с лавки, чуть не опрокинув свою кружку и забегал по комнате. Сделав несколько десятков кругов, он опять уселся за стол, и сердито посмотрел на лужицу чая на столе, которая растеклась ровным пятном по деревянной поверхности. Потом, глянул на меня, словно я разлила его чай, и хмуро, совсем другим тоном, будто оправдываясь за свою несдержанность, проговорил:

– Я просил Совет допустить меня на заседание. Но мне было отказано. – Глянув на меня виновато, продолжил. – Но, я надеюсь, они учтут все обстоятельства случившегося, и то, что вам удалось предотвратить катастрофу. А еще, я думаю, должно сыграть свою роль, что он Вага. Думаю, таких, как Олег у нас уже не рождалось несколько десятков сотен лет, и Старейшины это тоже учтут, а не кинуться сразу лишать его памяти.

От его последней фразы про память, у меня все похолодело внутри. Да, как они могут??!!!! Он же спас жизни стольким людям!! Он собой жертвовал ради этого!! Я решительно встала из-за стола.