Да кому ты нужна, чудовище? Тебя просто боятся, как бешеную собаку!

Она видела этот страх в глазах каждого, кто попадался навстречу. Замечала, как они торопливо сворачивают, чтобы не пересекаться с ней, не слышала, но чувствовала, как шепчутся у нее за спиной.

В этот раз привычная ледяная броня не справлялась.

***

«Ты даже на женщину-то не похожа!»

Эти слова гремели в голове весь день. Раздавались то легким шепотом, то коварным хохотом, то оглушающим эхом. Ей даже казалось, что она видит их в чужих глазах. Будто каждый, кто на нее смотрел думал так же, как ты выскочка с напомаженным лицом.

Мел никогда не стремилась кому-то нравится, быть милой и общительной, и ей было откровенно было плевать на то, кто и что о ней думает. До сегодняшнего дня.

Она привыкла, что ее боятся. Это избавляло от множества проблем и давало власть. Это было удобно. Это то, чего она хотела от людей. Но почему-то оказалась не готова к такому откровенному презрению, к тому, что за спиной ее называли цепной псиной, питающейся объедками со стола короля. Она была готова к ненависти, но не к насмешкам. И не к тому, что ее считали «непохожей на женщину».

Она злилась. Так сильно, что снесла тренировочный столб, а потом с криком швырнула меч о стену. Хотелось громить все, что попадалось под руку.

Стражи отводили в сторону взгляды, делая вид, что не замечают, как она лютует. В отличие от разнеженных придворных они принимали ее любой. И в стоптанных сапогах, и усталую, и злую, и жестокую. Им было плевать на кого она похожа, у них не возникало вопросов к главе королевской стражи, они шли за ней беспрекословно, выполняли любой приказ…пока король не назначит другого главу.

Внезапно свое собственное положение в Асолле ей показалось зыбким, все заслуги перед Милрадией — незначительными, а она сама — никому не нужной. Той самой псиной, которая сидит на заднем дворе на цепи и наблюдает за тем, как остальные беспечно порхают по жизни.

С темнеющего вечернего неба снова падал снег. В этот раз мелкими колючими хлопьями. Неприятный. А ветер, как назло, подхватывал его горстями и кидал в лицо.

— Пошло оно все…

Мел стащила с изгороди холодный плащ, который снимала на время тренировки, накинула его себе на плечи и отправилась в обход. Привычно проверила периметр, стражу у ворот, поднялась на крепостную стену, но вместо того, чтобы смотреть на город, распластавшийся у ее подножья, ее взгляд устремился туда, где едва проступали вершины Сторожевой гряды. Их призрачные силуэты как обычно вызывали щемящее чувство тоски. Так глубоко, что не вырвать из себя, не вылечить. О чем была эта тоска, Мел никогда не могла понять.

— К черту…

Спустившись вниз, она зашла внутрь через центральный вход. Уверенно, распрямив плечи, холодным взглядом пронзая каждого, кто попадался на пути. И снова колючими мурашками по спине, накатывало ощущение того, как они все ее обсуждают. Стоило ей посмотреть и они сжимались, отворачивались, но потом снова раздавался презрительный шепот.

Она прошла в главный зал, из которого доносилась красивая музыка. Черной тенью скользнула внутрь и подошла к королю, сидевшему на витом троне. Неспешно отпивая из серебряного кубка, он наблюдал, как его придворные танцевали и веселились. Они были яркими, словно экзотические птицы, порхающие с цветка на цветок, непростительно беспечные и счастливые. Они не знали, что этой зимой над Асоллой нависла смертельная опасность, не знали, что в одной из комнат на цепи томится зверь, готовый уничтожить любого. Им было все равно — они предпочитали петь, танцевать, придаваться пьяному разврату и обсуждать причудливые наряды.