«Верить нельзя никому», − сам себе сказал Ноктем и сделал глоток.

Отвар действительно растекался по телу, принося спокойствие.

− Простите, что наша встреча стала такой, − проговорил Аберхара и только теперь посмел отстраниться от стола.

Разлитый отвар капал ему на штанину, но Ноктем лишь прикрыл веки. Ему не хотелось соглашаться с неуверенным чувством вины, вдруг кольнувшим его в висок.

Подобные вспышки гнева обычно с ним не случались, но он точно знал, что они часто бывали у его отца. Одна такая вспышка привела к тому, что по сей день его гнетет. Быть может, теперь с Ноктемом творилось что-то похожее, и он сам убивал дорогого человека, не в миру, а в собственном сердце.

Миг сомнения угас на первом выдохе.

− Я думал сам показаться вам, когда придет время, когда вам может понадобиться мой совет, хотя, быть может, уже и не понадобится, вы стали…

Ноктем жестом остановил его. Ему не хотелось знать мнение наставника, по крайней мере, не сейчас. Его сомнения меняли оборот.

− Вы знаете, почему я ищу Удахину? – спросил Ноктем, стараясь не смотреть на наставника.

− Нет, − коротко ответил Аберхара. – Он что-то сотворил?

− Да, и я вот думаю, правда ли вы об этом не знаете или врете мне сейчас? – спросил Ноктем, заглядывая мужчине в глаза.

Тот вздохнул, но глаз не отвел. Они были уставшими, взволнованными, но не напуганными.

− Вы ждали от меня безропотного повиновения? – спросил Аберхара, помедлив.

− Если вы хотели остаться, стоило сказать мне об этом сразу при нашей последней встрече. – Или передать мне свое желание через доверенного человека, а не вот так.

− Я поздно понял, что не хочу оставлять вас, − признался наставник. – Простите меня, прошу. Я действительно просто хотел служить вам.

− Просто служить? Как тогда вышло, что ваш соотечественник стал убийцей короля? – спросил Ноктем. – Я в такие случайности не верю.

Аберхара вздрогнул.

− Владыка мертв? – сдавленным голосом спросил он.

Ужас в его голосе был искренним, но даже в этом Ноктем сомневался.

− Жив, − коротко ответил он. – Ваш Удахина стрелял из арбалета в шелках. Вам это ничего не говорит?

Аберхара покачал головой, находясь в искренней растерянности.

− Я клянусь вам небом над своей головой, мне не ясно, о чем вы. И о том, что Удахина должен был сделать, мне неведомо. Про деньги это я от его сестры знаю. Думал, что здесь что-то не…

Аберхара осекся, а потом окинул принца взглядом.

− Вас обвинили в этом?

− Нет, − коротко ответил Ноктем и вздохнул.

Видеть наставника сейчас ему просто не хотелось. Голова противно гудела, в висках стучала усталость.

− Вы правы, таких совпадений не бывает, но я клянусь вам…

− Не надо клятв, − остановил Ноктем. – Я больше вам не верю, но мне нужна помощь. Узнайте у сестры Удахины, знает ли она хоть что-то, а затем отведите ее в крепость, если она что-то знает, и ждите меня там, если ваши слова о службе не просто слова.

Ноктем хотел встать, а Аберхара поймал его за руку.

− Ноктем, мальчик мой, я понял только сейчас, что причинил тебе страшную боль, но тебе нельзя сейчас сомневаться, только не тогда, когда корона скоро станет твоей.

Ноктем едва не рыкнул, освобождая руку. Он не хотел эту корону, сейчас не хотел ее больше, чем когда бы то ни было прежде, а все почему-то только и ждали миг, когда она упадет ношей на его плечи. Неужели он не заслужил права стать королем без кровавых интриг и бессмысленных смертей? Мог ли он вообще стать королем, а не тираном, как его отец? У всех есть выбор – так он говорил раньше, но была ли это правда, или это только иллюзия, в которую ему хотелось верить?