— Нет необходимости, Руслан. Я доеду на такси.

Я ловлю на себе пристальный взгляд Алины и начинаю чувствовать себя ещё более нервно. Словно я совершила что-то аморальное, и она меня в этом только что уличила.

— Ты сегодня в роли таксиста-мецената, Рус? Откуда такая галантность? Я тебя столько лет терплю, а ты мне ни разу подвезти не предлагал.

— У тебя есть собственная тачка, — не задерживается он с ответом. — С чего мне тебя катать?

Алина шутливо фыркает, а Руслан встаёт и смотрит на меня сверху, давая недвусмысленный сигнал подниматься. Пока я застёгиваю сумку, он небрежным движением отодвигает лежащую передо мной купюру и кладет на её место ту, которая с лихвой покрывает наш общий счет.

— Ты сегодня такой милый, Рус, — насмешливо комментирует Алина и тоже поднимается. Для меня не остаётся незамеченным, что её манера поведения с ним в корне отличается от той, в которой она общается с Мироном. Нет скрытого кокетства и попыток казаться мягкой и женственной. С Русланом она ведёт себя по-приятельски.

Мы втроём выходим на парковку, Алина, взмахнув рукой, скрывается на водительском сиденье своей БМВ, а Руслан кивком головы указывает мне идти за ним к серому «Гелендвагену». В конце концов, в одной десятиминутной поездке нет ничего страшного, и это хороший повод преодолеть психологический дискомфорт.

Я забираюсь на сиденье, и, целомудренно сведя ноги, устраиваю на коленях сумку. В салоне витает запах парфюма Руслана и дорогой автомобильной кожи, из хромированных динамиков с надписью Burmester доносится расслабленный дип-хаус. 

Руслан обходит капот и садится за руль, отчего в просторном внедорожнике моментально становится тесно. Вены на его смуглых руках выпирают сильнее, когда он переключает рычаг коробки передач, а под задравшимся белым рукавом появляется чёрное пятно татуировки. Я отворачиваюсь к окну.

Мы едем в тишине. Обычно я с легкостью нахожу темы для поддержания беседы, но сейчас не могу подобрать ни единой. Руслан мне помогать не собирается — даже не прибавляет музыку, тем самым делая молчание еще более неловким. Его манера вождения походит на него самого: он лениво вращает руль, всю дорогу удерживая одинаково быструю скорость, и кажется, попадись на его пути препятствие, не поведя бровью, его переедет.

— Тебе не обязательно заезжать во двор… — договаривать фразу не имеет смысла, потому что Руслан уже коротко сигналит охраннику, чтобы тот запустил нас в ворота.

Машина останавливается рядом с подъездом, и я обхватываю ручки своей сумки. Поблагодарить, улыбнуться и уйти. 

— Спасибо, что довёз, — развернувшись вполоборота, я смотрю на Руслана, отчаянно желая, чтобы в финальные секунды ничто в его взгляде не дало понять, что он помнит о недавних инцидентах. 

Его глаза быстро пробегаются по моему бедру, где, скорее всего, задралась юбка, и возвращаются на уровень переносицы.

— И даже не предложишь подняться на кофе?

Мысли начинают лихорадочно метаться в голове. Он хочет пойти со мной? Как это понимать? Всегда вёл себя так, словно моё общество его тяготит, а сейчас довозит меня до дома и напрашивается на дружеские посиделки? Что это: белый флаг или проверка, пущу ли я его в дом без Мирона? 

— У тебя уже есть кофе, — я киваю на подлокотник с воткнутым в него стаканом. Интуиция подсказывает поступать так, как чувствую, то есть не находиться с другом Мирона наедине в его отсутствие. Возможно, это эхо моего консервативного воспитания.

— Ты не слишком гостеприимна, — замечает Руслан, не делая попытки смягчить сказанное улыбкой. Он словно задался целью меня подавить или даже запугать: его взгляд не покидает моё лицо ни на секунду, в чертах застыло немое требование, и следующие слова мне приходится из себя выпихивать: