– На!

Удар у зайчика поставлен был на славу. Медведь с утробным рыком проломился сквозь кусты, вихрем промчался по лужайке, продрался сквозь оцепление суда большого круга Серебряного Тиса, плюхнулся в воду, переплыл речушку и скрылся в спасительном лесу.

– Ирван! Ты живой? – донесся до Ивана крик испуганной Аэрис.

– Все в порядке! – откликнулся Иван, не сводя глаз с бешеного зайца. – Медведя из малинника спугнул. Оставайтесь все на месте.

Заяц фыркнул, шмыгнул носом и расплылся в незаячьей улыбке, обнажив огромные незаячьи клыки.

– Какие кролики здесь водятся… – пробормотал Иван.

Ему бы испугаться, но страха почему-то не было.

– Кролик? Я вроде под зайчика косил, – удивился зайчик. – Ну как я тебе, император? Впечатляю?

– Еще как!

– На это и расчет. Медведь, как меня увидел, полмалинника удобрил. Чуешь запашок? Даже отбрыкиваться не посмел. Э! Господин, да ты меня никак не узнаешь?

– Ну… как тебе сказать… – Иван присел на корточки, задумчиво погладил нежные листки саженца. По телу прокатилась мягкая волна исходящей от него магии, и с глаз императора вмиг спала пелена. Тело зайца подернулось туманной дымкой и начало трансформироваться в здоровенного, черного, как смоль, пса, за спиной которого трепетали крылья.

– Сема, ты? – обрадовался юноша, опознав в собаке Семиграла.

– Ага. Мы с Палычем тебе решили малость подсобить. Как узнали, что тебя ушастые замели, сразу в твой мир еще разок смотались, росточков палисандра привезли…

– Былое и думы оставим на потом, – решительно сказал Иван, – ты лучше подскажи, что мне с этим ростком делать? Не слушается зараза. Я уже его хотел полить…

– Для этого штаны снимать не надо, – успокоил господина Семиграл. – Есть способ лучше и надежней. Руку дай.

– На… Ай!

Иван затряс прокушенной рукой, невольно оросив росток своею кровью. Семиграл прыгнул в кусты, сложил крылья и в облике собаки рванул на всякий случай от греха подальше.

– Тьфу, зараза!

Однако злость на оборотня сразу же исчезла, как только юноша увидел, что впитавший кровь росточек встрепенулся, отвесил ему почтительный поклон и начал стремительно расти.

– Есть! – возликовал Иван. – Ой, мама!

Саженец рос с такой огромной скоростью, взмывая вверх и раздаваясь вширь, что незадачливому садоводу пришлось конкретно удирать, дабы не раздавило. Ему бы мысленно представить дворец, достойный короля, но времени было в обрез, а в голову, кроме пошлейших анекдотов про жилища новых русских на Рублевке, ничего не приходило. Мелькали, правда, хаотичные картинки Лувра и Версаля, почерпнутые из фильмов о придворной жизни французских королей, но ярче всего почему-то вспомнился кадр из фильма «Властелин колец»: мерцающая в лунном свете арка золотых ворот, ведущая в лабиринт подземных гномов. Император обернулся на бегу и увидел, как у корней настигающего его гиганта разрастается дупло такой же формы, отсвечивая в ярких лучах солнца по периметру серебром, а с двух сторон проема уже вырастали створки золотых ворот.

– Атас! – проорал Иван главам эльфийских кланов, застывших в ступоре на берегу реки с отвисшими челюстями. – Раздавит на хрен! Спасайтесь, идиоты!

Он с ходу подхватил на руки мать и вместе с нею прыгнул в воду. Следом за ним посыпались эльфийская элита и иже с ними.

– Останови его, придурок! – рявкнул Дивмар, вынырнув на поверхность.

– Ой, извиняюсь. И как это я сразу-то не сообразил? – ответил император, уже стоявший на твердой почве вместе с мамой на руках с другой стороны реки.

Новое древо-дом, подчиняясь его воле, послушно остановилось возле воды, напоследок перекинув корни в виде ажурного моста на другой берег прямо к ногам своего повелителя. Противоположный конец моста упирался в створки золотых ворот.