– Но ты и сейчас работаешь в сфере моды.

– Нет, мам. Я работаю в отделе женской одежды в старом, захудалом универмаге.

Она сделала вдох через нос, пытаясь найти аргументы, которые могли бы на меня подействовать.

– Там о тебе будут заботиться всю жизнь.

У нее так и вышло, но двадцатилетнюю девушку это не прельщало. В этом возрасте важен только нынешний день.

Я покачала головой:

– Да разве это жизнь? Я хочу в конце концов перебраться в Лондон.

Мама вздрогнула, и я поняла, что слишком поторопилась. Париж. Лондон. Но это не было неожиданностью. По журналам, которые я приносила домой и страницы которых бесконечно слюнявила, она знала, что я помешана на одежде. По тому, что я тратила все до последнего пенни на дешевые копии последних нарядов из «Вог». В моей спальне висели постеры с изображением моих кумиров: Мэрилин Монро, Одри Хепбёрн, Дебби Харри, Джеки Кеннеди. Я изучала подолы их юбок и высоту каблуков, рыскала по благотворительным магазинам в поисках одежды, имитирующей их стиль, и с помощью старой швейной машинки «Зингер» перешивала юбки и платья, подгоняя их под свой размер.

Я мечтала работать в модном журнале, стать журналисткой, писать об иконах стиля, супермоделях и подиумах. Мне предстояло пройти долгий путь, прежде чем я встану на первую ступеньку воображаемой карьерной лестницы, но я была полна решимости. За неделю до этого разговора я прочитала в «Мари Клэр» статью такой же девушки, как и я, не имевшей никакой квалификации, но пробившей себе дорогу наверх и ставшей младшим редактором. Это вселило в меня надежду.

А потом, сидя у кабинета стоматолога в ожидании очередной пломбы, я увидела в «Леди» объявление о найме помощницы по хозяйству. Что-то витало в воздухе, подталкивая меня к тому, чтобы изменить свою жизнь.

Я похлопала маму по руке:

– Я должна это сделать.

Ее взгляд смягчился, и она отвела глаза. Я была уверена, что мама меня не понимает. А может, она и понимала – даже слишком хорошо понимала и не хотела с этим смириться. Может, она ревновала?

Париж предоставлял мне шанс к побегу. Париж – это мир гламура, способ продвижения и билет на волю. Из прочитанной статьи я поняла: чтобы навсегда уехать из Вустера и хотя бы приблизиться к осуществлению своей мечты, я должна стать чем-то большим, чем очарованная модой девочка из провинции. Мне следовало навести лоск и проявить немного инициативы. Париж предоставил бы мне необходимое преимущество. Я улучшила бы школьный французский и впитала немного столичной атмосферы, надеясь, что часть парижского шика осядет на мне. Я бы научилась правильно повязывать шарф и приобрела немного je ne sais quoi[6]. Вернулась бы утонченной, изысканной и умной – такой, какой должна быть незаменимая помощница редактора гламурного журнала. Она оценила бы мой потенциал, а я ухватилась бы за представившийся шанс, и моя карьерная лестница устремилась бы в небеса.

– Мама, это всего лишь на три месяца. Я вернусь после Нового года.

И она кивнула, смирившись: у нее закончились аргументы. Я представила, как иду по набережной Сены, одетая в шикарное пальто, волосы слегка взъерошены осенним ветерком, вокруг кружатся разноцветные листья, я направляюсь на встречу со своим возлюбленным. Мы будем пить красное вино в крошечном ресторанчике, говорить о жизни, любви и искусстве, выкурим сигарету-другую. Я узнаю, как всегда выглядеть элегантной, неотразимой, уверенной, привлекательной. Отстоящей на миллион миль от провинциалки, продавщицы, провалившей вступительные экзамены.

Париж должен был спасти меня от самой себя и сделать из меня ту, кем я хотела быть.