– Не хочу принца! – капризничала София. – Хочу посмотреть, как та большая пушка стреляет! Ну пожалуйста!

Отец строго качал головой. Но на следующее утро крепость будил выстрел из большой пушки.

– Так это, ваше сиятельство, – объяснял смущенный капрал, за спиной которого пряталась перепачканная София. – Там, кажись, на перевале контрабандисты показались. Так по ихнему каравану и шандарахнули.

– А кроме пушки, другого оружия не нашлось? – усмехался отец.

– Никак нет, ваше сиятельство.

– И где же они?

– Кто?

– Контрабандисты?

– Так их прямо всех и смело.

– Одним ядром? Всех?

– Так точно! Меткость прицела, ваше сиятельство!

– Это я так точно прицелилась! – не выдерживала София, выскакивая вперед.

Отец только махал рукой. Прибегала сердитая мать, потерявшая проказницу уже час назад, но долго ругаться не могла и она. И лишенная в наказание десерта София с радостью отправлялась вместе с отцом на его коне изучать окрестности форта.

Потом, когда она выросла, она стала… ну, не принцессой, а маркизой, но счастья ей это не принесло. Однако об этом София вспоминать не любила.

Родители умерли полтора года назад. Их, как и многих других жителей Керессы, скосил черный мор, пронесшийся по стране. Они ушли так же, как и жили, – рука об руку, и София, опоздавшая на похороны, смогла только положить букет из роз – любимых цветов матери – на их общую могилу.

– Так что делать будем? – вернула ее из воспоминаний Перпетуя.

– Я знаю точно, чего мы не будет делать, – решительно произнесла София. – Мы не будем ложиться спать. Достань пистолеты отца.

– Ой!

– Не ойкай!

София грозно – совсем как делал когда-то ее отец – свела брови, и Перпетуя без пререканий бросилась выполнять указания хозяйки. Шкатулка с пистолетами, несмотря на ее тяжесть, всегда была в багаже, когда София отправлялась куда-нибудь в дорогу.

Перпетуя, тяжело вздыхая, достала шкатулку и с опаской отдала Софии. После чего уселась наблюдать за госпожой.

София взяла шомпол и проверила, не заряжены ли пистолеты. Насыпала порох в стволы и на запальные полки. Проверила кремни, заложила пули.

– Будем ждать, – спокойно сказала София, кладя приготовленные пистолеты так, чтобы из них не высыпался порох.

– Ох! – только и сказала Перпетуя.

Женщины погасили огонь, и теперь комната освещалась одной луной, настырно заглядывающей в окно.

Через два часа Перпетуя сладко спала, улегшись поверх постели. Да и София, не выдержав, положила голову на руки и начала проваливаться в сон, когда услышала шаги в коридоре. Она осторожно коснулась ноги служанки и погрозила ей пальцем, запрещая разговаривать. Потом уверенно взяла в руки пистолет. Перпетуя испуганно взяла другой.

Несколько взволнованных ударов сердца, но шаги прошли мимо их двери. Раздался тихий скрежет.

– Это они ножом крючок поддели, – предположила Перпетуя, от любопытства вытягивая шею.

София лишь нахмурилась и приложила палец к губам.

За стеной раздался шорох. Потом шепот. Несколько секунд тишины и глухой удар – как от падения на пол чего-то тяжелого.

– Я вас сюда не звал! – услышала через дверь София гордый громкий голос своего соседа, и в воображении увидела его: бледного, решительного, со стальным блеском глаз и шрамом на брови. Рука сама потянулась к пистолету. Бежать! Помочь! София встала и, подойдя к двери, бесшумно сняла крючок.

Но она могла бы и не осторожничать, потому что за стеной раздались звуки скрестившихся клинков, топот ног, потом раздался крик:

– Торренс! Матеус!

Все захолонуло в душе Софии. Она побледнела и шагнула вперед.

– Может, не надо, госпожа? – простонала Перпетуя, но София лишь отмахнулась от нее и толкнула дверь в соседнюю комнату.