– Я сейчас! – он кое-как пристроил на вешалке нашу одежду и умчался.

А Эллиот повернулся ко мне.

– Мисс Вудс, я их пока отвлеку. А вам карты в руки. Начните с кухни. Вон там.

Он махнул рукой, указывая в сторону черной лестницы.

– Как скажете, – пожала плечами я, поправила волосы и уже шагнула вперед, но лейтенант придержал меня за рукав.

– Мисс Вудс, еще два слова.

Он увлек меня в нишу под лестницей, притянул поближе и сказал на ухо:

– Жену Мастерса зовут Уна.

– И что? – не поняла я.

Пахло от него приятно – мятой, мокрой тканью и чем-то таким очень мужским.

Эллиот вздохнул и повернулся так, чтобы видеть мое лицо. Еще и руку на плечо положил, удерживая на месте.

– Уна Мастерс. Не та ли это УМ? Может, подозревал, что она что-то у вас покупала?

– Нет, – ответила я твердо, не пытаясь отстраниться. Пусть этот… нюхач убедится в моей искренности. – Я не знаю никакую Уну Мастерс. Да и глупо – зачем бы ему понадобилось вот так записывать что-то о своей жене?

Спорить Эллиот не стал.

– Идите, мисс Вудс. И… удачи.

Я отрывисто кивнула.

Откуда-то донесся раздраженный мужской голос, затем виноватое бормотание мистера Керка.

И я сбежала к слугам, оставив Эллиота разбираться с хозяевами.

На кухне меня встретили неласково.

– А, еще одна! – неприветливо пробормотала низкая кругленькая повариха, вытирая руки о фартук. – Тоже шнырить будешь?

На носу у нее сидели очки в черепаховой оправе, затеняя добрую половину лица.

– Извините, – я постаралась душевно улыбнуться. – Я только осмотрюсь.

– Ходят и ходят, – не слушая, продолжила она. – Еще и припасы мои им зачем-то понадобились!

И с досадой взмахнула рукой, чуть не сбросив на пол лоток яиц.

Я обернулась – и заморгала. Кухонные шкафы (могу поклясться, даже тут антиквариат!) крест-накрест пересекали ярко-желтые ленты с грозными надписями: «Стоп!» и «Не трогать!»

– А мне как прикажете работать? – продолжала жаловаться повариха, воинственно уперев руки в едва заметную талию.

– Ничего себе, – пробормотала я. – Неужели все продукты опечатали?

– Все! – подтвердила она гневно.

Кажется, повариху это задело куда больше, чем смерть хозяина.

Хотя ее ярость я как раз понимала. Стоит лишь представить, что такое же могли сотворить с моей аптекой!..

Значит, со мной Эллиот обошелся еще гуманно.

– Сочувствую, – искренне сказала я, и насупленное лицо поварихи смягчилось. – Не переживайте. Сейчас я тут все осмотрю и сниму это безобразие.

Я кивнула на полицейские художества.

Раз уж Эллиот не гнушается коньяк с конфетами… «уничтожать», то вряд ли и тут возразит.

– Спасибо! – выдохнула она прочувствованно.

Я спрятала улыбку. Самый простой способ сделать человека счастливым – сначала отнять что-то нужное, а потом вернуть обратно.

– Кстати, а что было в тот день на ужин? – поинтересовалась я, сдирая липкие желтые ленты.

– Да известно что. Меня уж раз пять спрашивали! – повариха всплеснула руками, но перечислила заученно: – Чили со свининой, фахитас с курицей и фасолью, острые крылышки, кукурузный пирог с клубникой, ванилью и шоколадом.

Я прониклась. При таком изобилии острого настойкой черноголовника можно блюда вместо соуса поливать – все равно никто не заметит.

– Ничего себе! Неужели вы это каждый день готовите?

– Каждый день? – фыркнула повариха, возвращаясь к недовзбитым яйцам. Венчик в ее руках мелькал с такой скоростью, что куда там миксеру. – Да нет, так-то я обычное готовлю. Пудинги, ростбифы, бифштексы. Но хозяйка всяким, – неопределенный жест, – увлекается. Национальным! Вот и требует, чтобы раз в неделю тематический ужин сготовили. Вчера вот был куперский день.