– М-да, – я поморщилась, представив, как неловко было стеснительной Лили, когда ее разглядывали, словно зверушку в зоопарке.

– Кстати, – оживился Эллиот. – А у вас какие версии?

– Не думаю, что это доктор, – нехотя призналась я, оглядываясь на него через плечо.

Лейтенант удивился. Видимо, думал, что я наоборот попытаюсь все свалить на Рейстеда.

– Почему? – коротко поинтересовался он.

Я вытерла руки и развесила мокрое полотенце.

– Помните, как он орал, когда мы приезжали после смерти Лили? Знаете, почему?

Лейтенант вопросительно изогнул темную бровь.

– Нет. Просветите?

– Энн намного слабее, чем была Лили, и способна сварить только самые простые зелья. Неудивительно, что доктор лютует. Тяжело ему теперь придется.

– Думаете, у него не было мотива? – с сомнением уточнил Эллиот. – Может, на кону стояло что-то посерьезнее лекарств? Блондинку-то он новую найдет.

Звучало цинично. Но верно.

Я вздохнула.

– Значит, начнем с дома Мастерса?

Эллиот спрыгнул со стойки и усмехнулся.

– Как скажете, напарник!

***

– Ничего себе! – выдохнула я, когда развалюха Эллиота остановилась у обманчиво неприметного особняка.

Неброский серо-коричневый дом с деревянным крыльцом и наличниками… отделанный первоклассным мрамором и мореным дубом. А еще постройку щедро оплетали кружева защитной магии. Причем альбовской магии, что по нынешним временам вовсе редкость. Сделать такую же я бы не смогла, но оценила.

– Нравится? – хмуро спросил лейтенант, барабаня пальцами по рулю.

– А вы завидуете? – поддразнила я.

Он досадливо дернул щекой.

– Проклятое высшее общество! Жену Мастерса допрашивать не смей – ей доктор не велел волноваться. Дочь на допросы не является, сын заявил, что слова не скажет без адвоката… Не семейка, а змеиное гнездо!

– Кстати, а кто он был, этот Мастерс? – спохватилась я. – Чем занимался? Откуда такое состояние?

Нельзя же не спросить!

– Понятия не имею, – на меня он не смотрел. – На визитке у него написано «деловой человек», а в остальном… Сплошные недомолвки. Одно ясно – состояние он нажил сам. Родители у него были беднее церковных мышей.

– Интересно, – выдавила я и поправила ремешок сумочки на плече. – Пойдем?

Лейтенант кивнул и выбрался наружу…

Дверь очень долго не открывали. Эллиот вдавил кнопку звонка до упора, но на птичьи трели внутри никто не откликался.

Наконец он отступился, сжал губы в нитку… и пообещал негромко:

– Выбью дверь.

Прозвучало решительно. Домочадцы покойного Мастерса тоже прониклись. Скрипнул засов, и кто-то выглянул в щель.

– Что вам угодно? – опасливо спросил пожилой мужчина.

Отвисшими брылями, лохмами пегих волос и несчастным выражением лица он напоминал большую печальную собаку. И вел себя как бездомная дворняга, которая ждет, что ее вот-вот пнут.

– Лейтенант Эллиот! – махнул удостоверением мой «напарник». – А вы?

– Стивен Керк, брат Уны… То есть миссис Мастерс. То есть я – ее сводный брат… Вы проходите, я…

Он сбился и замолчал, поправляя зачем-то наброшенный на шею клетчатый шарф.

Эллиот толкнул дверь, помог мне снять пальто и разделся сам, давая понять, что мы надолго.

Вручил верхнюю одежду опешившему хозяйскому брату и заявил властно:

– Мне нужно видеть миссис Мастерс.

Керк помотал головой.

– Она слегла. Доктор говорит…

– Понятно! – бесцеремонно перебил лейтенант. – А вас в день убийства дома не было?

– Нет, что вы! – испугался Керк. – Я же тут не живу. Приехал сестру поддержать.

Эллиот нахмурился.

– А кто из членов семьи еще дома?

– Сестра и мой племянник, Фойл, с женой. И секретарь, Рамзи.

– Предупредите их, что мне нужно с ними поговорить, – велел лейтенант, и Керк быстро закивал.