Закрываю ноутбук, отправив заказчику сообщение, что правками и его кругами займусь завтра. Без лишнего шума складываю свое барахло в рюкзак и встаю. Делаю медленный и глубокий вдох и подхожу к стойке под цепкими взглядами. Расплачиваюсь за графин лимонада, три чашки кофе мелкими купюрами и шагаю прочь с прямой спиной.

— Уже уходишь? — летит мне в затылок насмешливый голос Фейна.

— Слюни подобрали, охламоны, — глухо порыкивает Петшу. — Не про вас девочка.

Выскакиваю на крыльцо, освещенное тусклой лампочкой, и бегу под стрекот сверчков по дорожке мимо аккуратных бревенчатых домиков и кустов. Прохладный ветерок заныривает под ворот футболки, и я передергиваю плечами. Кажется, кто-то из братьев назвал меня сладкой девочкой.

2. Глава 2. Песня для старика

К пяти утра мне удается заснуть, но скоро просыпаюсь от волчьего воя. Откидываю одеяло и прислушиваюсь к тишине в серости раннего рассвета. Замечательно, сначала странные мужики, а теперь еще и дикие волки? Зеваю, только хочу перевернуться на другой бок, как раздается вой. Совсем рядом, будто за стеной.

Встаю, проверяю, заперта ли входная дверь моего временного жилища, и на цыпочках подкрадываюсь к окну. Из кустов цветущей розалии выглядывает волчья морда и облизывается. Потом вторая и третья.

— А ну, пшли отседа! — по дорожке шагает злой Петшу с метлой. — Налакались и по кустам давай прыгать! Вот вы какими в детстве были занозами, такими и сейчас остались.

Волки вскидывают морды, пасти раскрывают в ворчании и вое, словно беседуют с Петшу и дразнят его на волчьем языке.

— Сучата! Вы мне цветы перетопчите своими лапищами!

Выпрыгивают из кустов, клацают зубами, с глухим рыком уворачиваясь от метлами, и хвостами машут.

— Вы мне тут еще поиграйте! Прочь!

Отскакивают, пошатываются и хвостами мотыляют, пригнув головы к земле. Они, что, одомашненные? Или же это собаки такие? Распрямляются и возмущенно смотрят на мое окно, и вместе с ним Петшу с осуждением хмурится на меня, словно я его чем-то оскорбила, а я молчала.

— Где ж ты собак таких видела? — он машет метлой на зверюг. — Какие же это тебе собаки?! Это волки!

Мохнатые зверюги подскакивают к окну. Я взвизгиваю, отступаю, а они на задние лапы встают, пасти клыкастые раскрывают и розовыми языками по стеклу проводят.

— Я же сказал! Проваливайте! — Петшу бьет метлой по спинам, лобастым головам и хвостатым задницам.

Волки с веселыми… Да, именно с веселыми подвываниями скачут прочь и скрываются в кустах.

— Мало вас пороли! Разбаловала мамка! Никакого уважения к старшим!

Я минуту стою, моргаю, а затем боязливо выхожу на крыльцо, укутавшись в халат. Переживаю, что Петшу словил приход, раз с волками общается, как с разумными существами. Смотрит на светлеющее небо, оперевшись о метлу.

— Так это ваши волки?

— Нет, — он хмурит брови, — Это охламоны Эрники и Дорима. Они мне очень дальняя родня. Мелкими были все нервы истрепали. Прибегут, нашкодят и убегут, а кусались как! Вцепятся! Один в одну руку, второй в другую…

— А третий в ногу, — мимо проплывает Матей в одних джинсах и застегивает ширинку, а за ним вышагивают с голыми торсами Фейн и Йорг. — Иногда в хвост, да, Петшу?

Все, как один, развитые, мускулистые и без грамма жира. Смущаюсь от их провокационных рельефов, напряженных прессов, которыми они явно красуются, и отвожу взгляд на желтый одуванчик на углу домика. Кровь приливает к щекам.

— До конца сезона не появляемся, — порыкивает им вслед Петшу. — Ни днем, ни ночью!

— А твоя гостья, кажется, не против нас к себе пригласить, — Фейн оглядывается и когда я поднимаю возмущенные глаза, подмигивает. — Может, по чашечке кофе пропустим?