Голова кружится и мутит от страха. Кухня меркнет и во мраке подкатывающего обморока горят три пары волчьих глаз. Рык отзывается в груди вибрацией ужаса, а оскалы впечатываются в мозг ярким воспоминанием, которое ныряет в подсознание. Заваливаюсь назад, и меня подхватывают сильные руки Йорга:

— Девочки! Клыки спрятали!

Сквозь пелену полузабытья вижу, как мохнатые тени вытягиваются. Взгляд немного проясняется, и я хрипло выдыхаю. Посреди кухни стоят дочери Фила, а от волчиц ни шерстинки не осталось. Вытираю губы ладонями, фыркают, хитро переглядываются и ласково повторяют:

— Мы заблудились и в лесу повстречали медведя.

11. Глава 11. Нахалки и бесстыдники

Я в объятиях Йорга и едва могу стоять на ватных ногах. Мозг отказывается воспринимать реальность и верить в то, что три миловидные девицы были минуту назад хвостатыми волчицами. Это же невозможно. Магии не существует, а если бы существовала, то я бы столько времени не потратила на капризного заказчика с его цветными вибрирующими кругами. С губ срывается глупый смешок.

Йорг поднимает меня на руки, и глаза дочерей Фила недобро вспыхивают желтыми огоньками. Смотрю на Матея и Фейна. Их глазища тоже горят в полумраке кухни. Очень нехорошо.

— Мы встретили медведя.

— Мы вас услышали, — Йорг шагает через столовую. — Парни, стакан воды и настойку мяты.

— Но ведь медведь… — обескураженно шепчет одна из девиц.

— Знаете, девочки, — спокойно говорит Матей, — нам всем будет не до медведя, если в нашем доме откинет копытца человечка.

— Мы поможем ее закопать…

Молчание, и Фейн вздыхает:

— Ну, хоть не предложили ее сожрать.

Йорг, чьи глаза тоже сияют желтым, заходит в гостиную и усаживает в кресло у окна. По ногам пробегает холодный сквозняк.

— Ты тоже волк, да? — тяну руку к лицу Йорга, который накидывает мне на плечи шерстяной плед.

— Ты к моему ответу еще не готова.

Оттягиваю пальцами его нижнюю губу. Обычные зубы. Клыков не вижу, но глаза его все же звериные. В слабости откидываюсь назад и закрываю веки:

— И Петшу волк?

Кто-то вручает мне холодный стакан. Я делаю глоток. Отдает пряной мятой.

— Да что вы с ней возитесь? — девичий голосок дрожит от гнева и возмущения. — Выживает сильнейший.

— Она пришла живой и выйдет живой, — угрюмо отвечает Фейн.

Страх растворяется в медленных мелких глотках. Допустим, я заявилась в гости к чудовищам, которые носят человеческие личины. Как мне теперь жить с этим знанием? Как мне осознать тот момент, что меня чуть не отымел монстр, и остаться в твердом уме?

— Отвратительно, — открываю глаза. — Это же какой-то изврат, ребят.

По одну сторону от кресла стоят братья со вздыбленными жезлами из крови и плоти, по другую — их недовольные гостьи.

— Она пришла в себя, — говорит средняя и капризно скрещивает руки на груди, — она может идти.

Какие смешные. Если бы я могла уйти, то давно бы это сделала. И меня уже не пугает лес с его хищниками.

— Да, — кивает правая и упирает руки в боки, — тут выбор очевиден. Наш медведь чист и девственен.

— Вы будете нашими первыми, — воркует левая и улыбается братьям, закусив губу.

Я аж всхрапываю от удивления. Они хотят сказать, что они девственницы? А ведут себя, как бессовестные шлюшки, которые каждый вечер бегают по чужим домам и вещают про медведей.

— Йорг, — подмигивает средняя.

— Матей, — хихикает левая.

— Фейн, — томно вздыхает правая.

Какие умнички. Поделили мужиков и довольные. Допиваю воду и встаю. Мне пора. Я согласна: выбор тут очевиден. Особенно для Йорга, который мне претензии кинул, что я ему не девочкой досталась, а тут их сразу три и на каждого хватит. Очень удобно и мне повезло, что на огонек заглянули дочери Фила. И вот вопрос: отец в курсе, что его умницы-красавицы пришли просить о первой близости трех подлецов?