10. Глава 10. Три девицы в ночи

Дергаю ручку, и дверь поддается, но не моей руке. Ее толкнули снаружи.На пороге стоят три голые и чернявые девицы. Волосы черными и шелковистыми водопадами струятся по груди к бедрам. Носики вздернутые, щечки румяные и брови в хитрый разлет. Я на них ошалело смотрю, а они на меня. Мы даже вместе моргаем. И сдвинуться с места я не могу, а рука будто примерзла к ручке.

— Девочки? — удивленно спрашивает Матей.

— Почему вы голые? — шепчу я.

— Ты как бы тоже не в платье, — сердито отзывается средняя из девушек.

А потом замечаю скомканные в сторонке белые рубахи.

— Что это за мымра? — капризно интересуется левая.

— Но самый главный вопрос, — правая окидывает меня презрительным взглядом, — в чем вымазан ее живот?

— Так, — Фейн рукой отодвигает меня в сторону и выходит вперед, совершенно не стесняясь своей наготы и эрекции, — зачем пожаловали?

Девицы закусывают пухлые губы, глядя на его достоинство, и затем поднимают с томной поволокой глаза:

— Мы заблудились, — смущенно улыбаются, — и медведя встретили.

Врут! По глазам их хитрым вижу, что лгут, а через несколько секунд гнева понимаю, что был озвучен пароль. Они пришли в гости не за плюшками и чаем, а за тем, от чего я хочу сбежать.

— Неожиданно, — удивленно тянет Матей.

— Но у нас уже кое-кто встретил медведя, — хмуро говорит Йорг.

— Однако я действительно встретила настоящего медведя, — цежу сквозь зубы. — Реального медведистого медведя.

— Наш медведь медведистее, — фыркает средняя девица и откидывает волосы за спину, оголяя аккуратную маленькую грудь с розовыми сосками.

Братья шумно выдыхают, и воздух аж искрит от их похоти.

— Если было встречено два медведя… — говорит левая и соблазнительно закусывает нижнюю губу.

— То вам надо выбрать одного, — продолжает правая.

гостьи просачиваются в дом между мной и Фейном и шагают, вихляя попами к лестнице, а я все еще не могу пошевелиться. Пальцы слабеют, ручка выскальзывает и дверь бесшумно закрывается.

— Какого черта?! — зло шепчу я.

— Так, — средняя обращается к левой, — кровать расстелить…

— Нет, — та качает головой. — Омыть тело, потом кровать, а затем вкусить добытое мясо.

Со смехом бегут вверх по лестнице, а я тяну ручку двумя руками, уперевшись ногами о невысокий порожек:

— Давай! Открывайся!

— К нам заявились дочери Фила? — Фейн переводит изумленный взгляд с Йорга на Матея.

Те кивают, и я продолжаю борьбу с дверью, но дом не намерен меня выпускать. Через несколько минут моего отчаяния и недоумения братьев, дочери какого-то Фила с хихиканием спускаются по лестнице. Оглядываюсь. Если они и омыли что-то, то только нижнюю часть тела. В завитках лобковых волос и на бедрах блестят капельки воды. Вот же…

— А я ведь прям вся под душ залезла, — злобно цежу сквозь зубы, — почти под кипяток.

Девицы кривят моськи и бегут в гостиную, а я за ним, потому что теперь мне любопытно, как они “вкусят добытое мясо”. Я вот очень плотно поела.

— Ночь просто сегодня, мягко скажем, удивительна, — сердито вздыхает Йорг и следует за мной.

Фейн и Матей за нами. Преодолеваю громким топающим шагом гостиную и столовую. Замираю на пороге кухни с широко распахнутыми глазами. У холодильника три мохнатые волчицы грызут замороженные куски мяса. Не знаю, почему я решила, что замороженной плотью лакомятся суки, а не кобели, но это показалось мне очевидным. Дочерей Фейна на кухне нет. Я сглатываю, когда они поднимают окровавленные морды и облизываются. В голове звенит тревожный звоночек, что это и есть гостьи. Зашли красивыми девушками, а ужинают мохнатыми тварями.