Забирает мочалку, вручает мыло и сосредоточенно намыливает им мои ладони, всматриваясь в глаза. Водные процедуры ему явно по душе.

— Давай ты сам? — со слабой надеждой предлагаю я. — Пожалуйста.

Неужели он не понимает, что заставлять незнакомую девицу мыть его "там" неприлично и невоспитанно. А еще слишком интимно. До дрожи в коленях и сиплых выдохов.

— Нет.

Прижимает мои ладони к горячему члену и яичкам, и издаю какой-то свистящий звук удивления и отчаяния. Большой, каменный и пальцы едва смыкаются.

— Давай, Эва, помой меня.

Мои руки не принадлежат мне. Одна ладонь, ведомая чужой волей мягко перебирает яички, вторая кулаком скользит по стволу к упругой головке. Под шумный выдох медленно пропускаю навершие мужской гордости через мыльную хватку и вновь бегу к основанию.

— Я думаю, этого достаточно.

— Нет, продолжай, — опирается о кафельную стену напряженной рукой. — Я тут решу, когда будет достаточно.

У ног лежит душевая лейка и омывает ступни теплыми струйками. Я веду кулаком к себе, затем к паху. Дыхание Йорга сбирается, и я под гнетом помешательства, жгучего стыда и едкого желания ускоряюсь и у головки крепче сжимаю кулак. Я хочу развернуться к Йоргу спиной, выгнуться и принять его до основания. До самых яичек прочувствовать как он растягивает меня, заполняет и долбит.

Под мой скулеж и прерывистый и утробный стон Йорга, живот обжигает вязкий снаряд густой спермы. Чувствую под пальцами сильную и горячую пульсацию, и я в ужасе распахиваю глаза. Когти чужого желания ослабляют хватку на моем лихорадящем разуме, и я вскрикиваю.

Отшатываюсь от рыкнувшего Йорга, чьи глаза вновь вспыхнули желтым звериным огнем, и неуклюже выбираюсь из ванны, а затем кидаюсь к двери.

— Эва, ты не закончила.

— Нет… — шепчу я и бегу через спальню, мыльной ладонью растирая сперму в отвращении. — Нет…

Поворачиваю защелку, вылетаю в коридор, утопающий в полумраке, и замираю. У лестницы, навострив уши, замерли два мохнатых чудища. В когтистых лапах держат по куску замороженного мяса и чавкают зубастыми пастями. Облизывают носы и грызут мертвую обледенелую плоть, глядя мне в глаза. Я срываюсь на оглушительный визг.

— Эва, — раздается сердитый голос Йорга.

Прижимаю к глазам ладони, продолжая верещать в липком холодном ужасе.

— Эва, — Йорг поглаживает меня за плечи. — Ты чего?

Чудовища испарились. Коридор пустой. Меня трясет, а на ковровой дорожке лежит маленький ошметок мяса.

— Тебе причудилось, Эва, — проникновенно шепчет Йорг, а я отталкиваю и шагаю к кусочку мяса, который поднимаю двумя пальцами. — Эва… Вернись.

Бегу к лестнице, перескакиваю через ступени, а Йорг с тяжелым и недовольным вздохом следует за мной.

— Эва! Непослушные девочки получают по попе, а ты очень непослушная!

А еще непослушной девочкой могут перекусить. Во мне визжит и мечется инстинкт самосохранения, который меня толкнул в бега и после встречи с медведем в лесу. перескакиваю нижнюю ступень и бросаюсь из последних сил к входной двери. Дергаю с криком ручку, а она под моим натиском даже не скрипит. Я не слышу их, но чувствую. За спиной стоят не люди, а хищники.

9. Глава 9. Хитрые волки

Боюсь оглянуться и увидеть чудовищ. Крепко стискиваю дверную ручку и фокусирую внимание на холодном металле, чтобы не улететь в астрал от ужаса.

— Я… никого… ни о чем… не просила, — хрипло и сдавленно шепчу я.

— Если дом тебя не выпускает, — шепот Йорга касается шеи ожогами, — то ты хочешь остаться на три ночи. И твой запах, Эва… — шумно втягивает воздух, — говорит…

— У стен нет воли…

Я вижу кошмар наяву. С эротическим подтекстом. Я голая в чужом доме, и ко мне сзади жмется нагой мужчина.