Показалось, или в воздухе сверкает молния? Кажется, я все же была несправедлива к тетке… Отодвигаюсь и делаю глубокий вдох.

Прикусываю язык, чтобы не спросить: «Почему?» Наверное, боюсь услышать ответ. Вместо этого говорю, стараясь придать голосу побольше беззаботности.

— Стефа подобрала им инструменты. Она как-то сказала, что, если салон прогорит, мы с детьми всегда заработаем себе на жизнь, выступая в переходах. Или электричках.

Артур смеется, и мои щеки приобретают все возможные оттени красного. К счастью, Тагаев этого не замечает.

— Значит, это она выбрала Данилу бубен, а Давиду треугольник?

— Да. У Данила со слухом хоть какие-то проблески. У Давида совсем никак.

Артур откидывается на спинку и продолжает улыбаться. А мне не смешно. Вот ни капли. Потому, что я вдруг ясно представляю себе маленького Тагаева с треугольником. Один в один мой Давид, только с черными глазами. И от этого мне делается совсем плохо.

*Профдеформация — негативное влияние профессиональной деятельности на человека.

11. Глава 11

Я бы себя точно изгрызла, но концерт заканчивается, и я спешу в гримерку к детям. Тагаева с собой не зову, справедливо рассудив, что он увяжется без приглашения сам. И оказываюсь права.

Артур идет следом за мной на расстоянии достаточном, чтобы мамашки нашей группы зависли, разглядывая нас с неприкрытым любопытством.

Вообще-то он разве что не впритык идет.

Сразу ускоряю шаг, чтобы вырваться вперед, но Тагаев не отстает. Так что к гримерке мы практически добегаем. И практически одновременно.

— Мама! — дети бросаются ко мне, но при виде Артура притормаживают.

Их глаза так вспыхивают, что меня охватывает самая настоящая ревность.

Пять лет это были только мои дети начиная с момента, как я о них узнала. Но стоило одному самоуверенному типу получить мячом в лоб, вдруг оказывается, я должна теперь их с кем-то делить.

— Артур! — они радостно вскрикивают, и мне сразу становится совестно.

Я же не мачеха им, а какая мать не хочет, чтобы ее дети были счастливы?

Если мои детям нравится Тагаев, пускай будет. Они меня давно просили завести домашнего питомца. Собаку я отвергла сразу, а вот над хомячком обещала подумать. Или над рыбками. Будем считать, что я им его завела. Тем более, это ненадолго, мы его скоро женим, и у него родятся другие дети. «Правильные», не дворняжки.

От этой мысли вдруг становится совсем тоскливо. Опомнившись, начинаю себя ругать.

Напоминаю себе, что мне нет никакого дела до его личной жизни. Так даже лучше — чем быстрее у него появятся другие дети, тем больше шансов, что он отстанет от моих. И вообще, это непрофессионально. Я должна заниматься его свадьбой, даже если это вызывает у меня такие неправильные чувства…

Тем временем, Артур приседает перед детьми на корточки.

— Вы приехали! — восторженно всплескивает ладошками Дианка. Мальчики шмыгают носами и улыбаются.

— Конечно приехал. Я же обещал, — отвечает Артур.

— А давно? — уточняет Давид и почему-то смотрит на меня.

— Артур Асланович здесь с самого начала, — торопливо подтверждаю под требовательным взглядом сына.

— Я же говорил, что приедет! — с победоносным видом поворачивается Давид к брату и сестре, а мне со вздохом приходится признать несколько неоспоримых фактов.

Первое — в своем жизненном пространстве мои «три-Д» отвели Тагаеву довольно много места. Второе — меня в это решили не посвящать. Логичный вопрос «И что теперь со всем этим делать?» похоже, остается риторическим.

Тагаев бурно выражает восторг по поводу выступления. Отдельно хвалит Данила с Давидом, и мне становится приятно, как будто это он меня похвалил.