— Ну что, вы скоро? — вбегают близнецы, и я в который раз мысленно возношу благодарность доброму Боженьке, что у меня два мальчика и только одна девочка.

Давид и Данил одеты в костюмы-тройки с бабочками, несколько дней назад моя парикмахер сделала им модные стрижки. Сейчас Стефа прошлась по их волосам воском, и… все. Все! А если бы мои тридэшки поменялись местами, и у меня родился один мальчик и две девочки?

Две пары крылышек украсить блестками, приготовить два красивых платья и две пары туфелек. Три часа на прически.

Дальше представляю, что они все трое могли родиться девочками, и меня бросает в холодный пот.

Три пары крылышек… Полдня на прически…

Встряхиваю головой, прогоняя пугающие мысли. Откладываю щипцы и сбрызгиваю локоны лаком. Дианка поворачивается к зеркалу, ахает, прижимая ладошки к щекам, а потом бросается мне на шею.

— Мамочка, какая я красивая!

Целую дочку в носик и поворачиваюсь к мальчикам.

— А вы какие у меня красавцы! Идите я вас поцелую.

Парни с готовностью подставляют мордахи. По этой причине я редко крашу губы. Иначе мои дети будут ходить перемазанные помадой или блеском.

— Значит Артуру тоже понравится моя прическа! — удовлетворенно говорит Ди своему отражению, и на меня будто выливают ведро холодной воды.

Я со вчерашнего вечера усердно запрещала себе думать над тем, что сказала Стефа. Неимоверными усилиями боролась с собой, убеждая себя, что была права. Что Тагаев тогда был заодно со своей матерью.

Утром проснулась с твердой уверенностью, что все это полная ерунда. Что и химия, и судьба — результат чрезмерного увлечения Стефкой любовными сериалами. И, конечно, следствие профдеформации*.

Но стоило малышке вспомнить об Артуре, как все мои усилия оказываются напрасными. А улыбающиеся физиономии мальчишек вызывают дикий приступ угрызения совести.

Мои сыновья в самом деле красавчики. Как и их отец. Они не показывают так открыто, как сестра, но я вижу, что они тоже с нетерпением ждут встречи с Тагаевым. Неужели это правда, и дети интуитивно потянулись к собственному отцу?

Кто в этом случае я, думать неприятно. Особенно если хоть на секунду допустить, что Артур тогда меня не слышал…

Подъезжаем к дому культуры, где будет проходить отчетный концерт, и идем в гримерку. Там я прикрепляю Дианке крылышки, распрямляю оборки на платье, поправляю прическу. Одергиваю на мальчиках пиджаки и целую всех поочередно в щечки.

Все. Теперь можно идти в зал, занять место и, наконец, расслабиться. На ходу бросаю беглый взгляд в большое зеркало в полный рост. На миг останавливаюсь, поправляю платье и взбиваю волосы.

За что люблю своего парикмахера, это за ее волшебные руки. Она так умудряется подстричь мне волосы, что для хорошей прически достаточно их вымыть и высушить. А иногда даже хватает нанести какое-нибудь средство для ухода. И они сами ложатся в прическу. На другое у меня просто нет времени.

Зал уже наполовину заполнен родителями, высматриваю свободное место. Взгляд натыкается на высокую фигуру в костюме, и окружающий мир начинает плавно покачиваться. Как будто я плыву на корабле.

Тагаев призывно машет рукой, похлопывая по сиденью кресла рядом с собой. Досадливо закусываю губу и понимаю, что слишком долго таращусь на отца своих детей. А теперь сделать вид, будто я его не вижу, и пройти мимо не получится.

— Вы очаровательны, Анастасия Андреевна, — с ухмылочкой говорит Тагаев, и я благоразумно принимаю комплимент как дань вежливости. Относиться к его словам всерьез с моей стороны слишком самонадеянно.

— Благодарю, — киваю как можно более нейтрально и сажусь через кресло от него. Мало ли по чем он там хлопал.