— Я в садике тоже играл на треугольнике, — хвастается он детям, и мальчики гордо распрямляют плечи. А я закусываю губу.

Мне очень повезло с Тагаевым. Не будь он таким твердолобым, уже бы давно провел параллели. Левая толчковая нога, отсутствие слуха, еще этот треугольник. О том, что Данил с Давидом на него похожи, я вообще молчу. Наверное, Артур не так много времени проводит у зеркала, и в этом мне тоже очень повезло.

Но что я буду делать, когда мое везение закончится, и кто-нибудь более внимательный сообщит Тагаеву, как подозрительно похожи на него абсолютно чужие дети?

Пока я в раздумьях, моя троица увлеченно болтает с Тагаевым. Они что-то ему рассказывают, смеются — все вчетвером. А потом Тагаев оборачивается, видит меня и сразу перестает смеяться. Даже мрачнеет и хмурится.

Кстати, странная тенденция. Видимо, в моем лице есть что-то такое, что мгновенно отбивает у него охоту веселиться. Интересно только, что?

— Так что скажете, Анастасия Андреевна? — понимает он брови, и я невольно краснею.

Сама не знаю, почему его взгляд так на меня действует, как будто он что-то неприличное предложил. На выручку приходит моя девочка.

— Мамуль, Артур предлагает не оставаться на сладкий стол, — она преданно смотрит то на меня, то на Тагаева и несколько раз хлопает ресничками. — Можно?

— Артур Асланович, — поправляю, но Тагаев меня останавливает.

— Не нужно. Просто Артур. И я бы попросил вас говорить мне «ты».

— Исключено, — мотаю головой, — корпоративная этика. Или эта, как ее, субординация…

— А я и не вам предлагаю, Анастасия Андреевна, — невозмутимо отвечает этот гад Тагаев и поворачивается к детям. — Договорились?

Те радостно кивают, и я вновь внутренне негодую. Чем он их так очаровал? Какая-то загадка, а не мужчина…

— Тогда давай переодеваться, — подхожу к дочке, — мы должны вернуть костюм.

— А как же крылышки? — восклицает Дианка. — Мамуль, мы можем их оставить себе?

— Нет, доченька, нам их дали для выступления, их тоже нужно вернуть.

Ди потупляет глазки и грустно вздыхает. Мне ее жаль, но костюм цветочной феи нам выдали в саду. Не успеваю ничего сказать, в наш разговор бесцеремонно вмешивается Тагаев.

— В чем дело, почему ты расстроена, Ди?

И тут я вижу, как мой ребенок меняется на глазах. Опускает глазки, перебирает оборку на платье. Мальчики ошалело смотрят на сестру, потом на меня, и в их взглядах ясно читается: «Это точно наша Ди?»

Я так же взглядом отвечаю: «Не знаю. Похоже, что да».

Но простодушный Тагаев не в курсе нашего безмолвного диалога. Он присаживается на корточки перед Дианкой и спрашивает.

— Можешь сказать мне на ушко?

Ди согласно кивает, и дальше мы втроем пораженно следим, как она играючи управляется с доверчивым Тагаевым. Подходит к нему ближе, приподнимается на цыпочки — Артур такой высокий, что она все равно не дотягивается. Ему приходится наклоняться.

— Я хочу еще немного побыть цветочной феей, — совсем тихо говорит Дианка Тагаеву на ухо, и он озадаченно чешет затылок.

— Сейчас что-нибудь придумаем, — говорит обнадеживающе, поднимается и достает телефон.

***

Артур сам не понимал, почему для него желание маленькой девочки вдруг оказалось таким важным и значимым. Еще несколько дней назад он на подобное и внимания бы не обратил.

И сегодня бы не обратил. Если бы на месте Дианки была, к примеру, Ри. Точно. И бровью бы не повел. Даже если бы его попросила Анастасия, то не стал бы… Хотя… Ну, ладно, если бы Анастасия, то возможно.

Тагаев позвонил своим пиарщикам. Полгода назад те заказывали рекламные ролики у одной из крупнейших медиакомпаний столицы. Через несколько минут на его телефон пришел контакт человека, который в киностудии отвечает за реквизит.