– Твой что ли?

– Мой! – нагло вру. – Мой кот! А ну прочь пошли! – кричу, бросаясь к парню в тулупе.

– Ай! Что кот, что хозяйка! Оба бешеные! – возмущается парень, увернувшись и отскакивая назад.

– Прочь пошли, говорю! – кричу я, в очередной раз занося палку для удара.

– Пошли отсюда, – говорит парень в полушубке, хватая приятеля за руку. – Ну их, ненормальных этих.

– Точно, – сплёвывает тот. – Ещё бешенством заразимся.

– Бегите-бегите! – кричу им вдогонку. – И не попадайтесь больше на глаза!

Опустив руки, откинула палку в сторону и посмотрела на кота.

– Ну как ты, маленький? – присела на корточки и потянула руку, чтобы погладить.

– Ш-шшшш! – зашипел на меня тот.

– Эй, ты чего? Я ж тебя в обиду не дала, а ты на меня шипишь? – возмутилась. – Ну и ладно, – сказала поднимаясь. – В следующий раз лучше мимо пройду.

Поглядев на меня, кот только отвернулся и принялся нализывать свою шёрстку. А надо признаться шёрстка у него действительно красивая. Серо-зелёный окрас, мягкая на вид.

– Ладно, пойду я, – сказала негромко. – А то мне ещё ночлег искать.

Ещё немного полюбовавшись этим очаровашкой, я всё же направилась на поиски харчевни.

3. Глава 3

«О Тёмный, что же теперь мне делать?»

Я шла по уже пустынной улице едва сдерживая слёзы.

«В харчевне меня даже на порог не пустили, сказали, что приличные девушки в такое время по тёмным улицам не шастают, и даже выслушать не захотели, в ближайших тавернах народу столько, что даже кленовому листочку упасть негде. Хотя мне предложили место, да… на подселение… к хозяину. Хотела уже магией этого старого приставалу приложить. Вот бы прочувствовал все прелести диареи в своём столь преклонном возрасте.»

Выпустив чуть магии, немного подняла температуру тела, чтобы согреться и потерев ладошки, пошла дальше.

«Ну вот почему я такая, а? И куда теперь? А на днях ещё и карета с вещами моими приедет. Куда мне их девать, если и самой даже ночевать негде?»

Медленно бредя по заснеженной улице, я корила себя за несдержанность и поспешность.

«Остаться на улице или всё же воспользоваться предложением госпожи Миатриссы? Да уж, выбор-то на самом деле не велик. Улица или подсобка? Думаю, благодаря своей магии я бы не замёрзла, устроившись на лавке, но ведь бояться стоит не только мороза, верно?»

Тяжело вздохнув, я свернула в сторону таверны госпожи Миатриссы, и спустя несколько минут уже входила в тёплое помещение.

– Ты чего ж так поздно-то? – спросила хозяйка, заприметив меня.

– Вы сказали, что можете выделить мне угол, – сказала я, глядя на неё усталым взглядом.

– Так ты не была в харчевне что ль? – удивилась госпожа.

– Была, только меня не пустили, – сказала негромко, стараясь не привлекать к себе внимание постояльцев.

В это время все столики были уже заняты завсегдатаями, а появление приезжей девицы и так уже начало вызывать интерес.

– Как не пустили? А я уж думала, что ты нашла комнату, – покачала она головой.

– Как видите, только время впустую потратила, – пожала плечами.

– Ты вот что, иди на кухню, поешь пока, а потом поговорим, – сказала госпожа Миатрисса, наполняя кружки пенным.

– Хорошо, спасибо!

На кухне господин Штейн тушил рёбрышки и ловко орудовал половником помешивая в кастрюлях похлёбку и суп с потрохами. Заметив меня, он сразу водрузил на стол полную тарелку  еды, даже не слушая возражений.

– Ешь-ешь, – приговаривал мужчина. – Вон какая худая.

Господин Штейн оказался высок и широк в плечах. По своей натуре очень добрый человек, и безумно любит готовить. Именно поэтому в семье он стоит у плиты, а госпожа Миатрисса хозяйничает в зале.