Но он ее не портил, в том и проблема, и поняла я это только сегодня.

— Потому что я чувствую свою вину за то, что сделал. Тебе восемнадцать, ты молода и полна жизни. Быть может, ты хотела пойти учиться или была влюблена. Но ты стала моей невестой, и я хочу, чтобы твоя жизнь со мной была комфортной и делаю для этого все возможное. Я не понимаю твоей резкой смены настроения, что-то случилось? Расстроилась, что я опоздал на ужин?

Я вновь подняла взгляд на жениха. Такой он правильный, до тошноты.

— Нет, все хорошо. Возможно, просто устала. Я не должна была показывать раздражение, ты ведь стараешься… Извини.

Запихнула в рот сразу три блинчика, чтобы еще чего-нибудь не ляпнуть. Риг убрал руку с моей ладони и тоже принялся за еду.

О чем чернокнижник думал во время ужина, оставалось для меня тайной – мужчина не косился на меня, не задавал вопросов, да и выглядел так, словно все, что его интересует – это исключительно прием пищи. Никаких намеков на заинтересованность во мне, и меня это бесило. Я воспитывалась для семьи, купалась в любви отца, и он всегда говорил мне:

— Дочка, в семье должна быть любовь и взаимное уважение, иначе и не семья это вовсе, а самый настоящий брак.

А потом отдал меня этому… бездушному!

— Как прошел твой день?

Я поерзала на стуле. Вроде и злилась на жениха, но и ответить следовало бы без язвительности. Он ведь не виноват, что такой черствый.

— Довольно насыщенно. Есть еще кое-что, что я тебе не сказала.

— Я готов выслушать, — пожал плечами мужчина и, зажмурившись от удовольствия на долю секунды, откусил от румяного бока булочки.

— Я потеряла браслет. Когда расчищала сад до того, как ты пришел. А потом побоялась сказать об этом, — теперь зажмурилась я, ожидая взбучки.

— Этот?

— Что? — уставилась на Рига, а потом перевела взгляд на украшение в его руках. — Но как?

— Нашел его в холле. Наверное, спал с твоей руки. Я сегодня был у ювелира, он уменьшил длину на пару звеньев.

Мужчина аккуратно застегнул браслет на моем запястье, а я окончательно впала в ступор. Моему замешательству не было никакого объяснения. Чернокнижник за эти несколько дней напрочь вытеснил из моей головы все, что я знала о нем. Но отчего его идеальность меня так раздражает?

Потому что идеальных не бывает, сказала я самой себе. Что-то здесь нечисто, и я обязательно должна это выяснить до того, как обзаведусь с ним общими детьми.

— Ты устала? Взгляд у тебя грустный.

— А? — я тряхнула головой. — Да, немного. Я пойду спать. Доброй ночи, Риг.

Выбежала из столовой быстрее, чем планировала. В голове билась только одна мысль: “проследить, проследить, проследить”... Нехорошо рыскать по чужим шкафам, но я обязана знать, кто такой Риг на самом деле. В его байку о “хранителе Границ” верилось не особо. Нет, то есть я понимала, что он действительно хранитель, но… Смутное предчувствие опасности не давало мне успокоиться. Может, я просто не встречала хороших мужчин? Да я никаких не встречала, если быть честной.

До своих покоев добралась мгновенно и, запершись, села у двери. Прислушивалась недолго, ждала шаги мага. Потом вспомнила, что он перемещается своим странным черным порталом и разочарованная пошла спать.

Сон все никак не шел. Слишком мягкая кровать, слишком чистое вкусно пахнущее белье. А вот, например, Динни много лет спит в холодной, пустой башне.

Проворочалась я добрую половину ночи. Какая-то часть меня отчаянно хотела помочь одинокому ребенку, а другая здраво рассуждала, что призраку помочь нечем. Да и не нужна ему постель! Или нужна? Он ведь осязаем. Я чувствовала его прикосновения, значит, он может сидеть, лежать.