Он поворачивает меня к себе. В его зелёных глазах пляшут черти.

В темноте не разглядеть цвет его глаз, но я знаю, знаю его до мелочей – этого мальчика, что давно стал мужчиной.

– Лада, – в его голосе сквозит лёгкая ирония, и снова становится горячо, нестерпимо жарко. Я вспыхиваю факелом. Рассыпаюсь искрами, – я вернулся за тобой, – а вот теперь в его словах – уверенная твёрдость и неприступные скалы, о которые можно разбиться, если не умеешь тормозить. – Я и так слишком долго ждал.

2. Глава 2

Я любил её всю жизнь.

Девчонку с глазами цвета синего летнего неба.

Девушку в платье до колен и загадочной улыбкой на устах.

Женщину, что вернулась годы спустя.

Не ко мне, конечно. Лада привыкла спасать мир. Так она однажды спасла маленькую Настю, свою племянницу[1], вышла замуж и удрала за тридевять земель. А потом вернулась, потому что посчитала, что уже взрослой замужней девочке Тае Гинц грозит опасность.

Если бы не это, вряд ли бы мы ещё раз с ней увиделись.

Когда Лада сбежала из города и из моей жизни, мне было восемнадцать. Сегодня – тридцать. И в тот миг, когда я снова посмотрел ей в глаза, понял: я больше не обиженный юноша, а взрослый мужчина, который точно знает, чего хочет.

Я хотел её – Ладу Бакунину. Не просто вожделел, а мечтал покорить. Влюбить в себя, взять в плен, заставить дышать одним воздухом, делить ночи и дни, быть счастливым.

И да, я знал, что будет непросто. Лада всегда решала всё за нас двоих. По праву старшинства, вероятно. Полтора года разницы в возрасте казались когда-то почти пропастью. Сейчас даже думать об этом смешно.

Разговора «о нас» не получилось.

На дне рождении Таи-Насти мы перекинулись буквально двумя словами.

– Столько лет прошло, – сказала она мне, когда я попытался закинуть удочку, чтобы поймать её на крючок. – У тебя своя жизнь, у меня – своя. Никто из нас не откажется от того, что удалось нажить. Никто не захочет уступать. А поэтому… давай не будем ворошить прошлое. Там было прекрасно, но главное слово в этой фразе – «было».

Для такой девушки, как Лада Бакунина, мало жалкого крючка. Для неё нужны прочные крепкие сети. Но в тот момент у меня их не было.

Она от меня отбивалась, намеренно отталкивала. Уходила в свою раковину и что-то прятала там, недоступное глазу.

Лада не учла только одного: сердце видело и не хотело верить её словам. Именно поэтому я всё обдумал и… бросил. Оставил позади груз прожитых лет.

Она ошиблась: я мог легко это сделать – разрушить одним махом нажитое, до основания, и начать всё заново. Именно поэтому я отправился в город своего детства. Туда, где скрывалась и что-то скрывала от меня Лада Бакунина, девушка, которую я любил, люблю и буду любить.

Осталось дело за малым: заставить и её поверить, вспомнить, открыться, довериться.

– Ты с ума сошёл, – пытается шипеть она, когда я тяну её за руку по лабиринтам улиц, подальше от той забегаловки, куда она почему-то решила заглянуть.

Я точно знал: если бы не нужда, она б ни за что туда не сунулась. Но всё это позже. Сейчас главное – увести её в безопасное место.

– Да, сошёл, – торможу на закрытом пятачке между домами. – Если тебе хочется так думать, я готов побыть сумасшедшим. И давай поскандалим чуть позже. Я не люблю, когда мне мешают водить машину.

Таким она меня не знает. Я веду её к авто и запихиваю на переднее сиденье, не слушая возражений. Теперь, когда надо, я умею быть жёстким.

– Давай договоримся, Лада, – поворачиваю к ней голову и заглядываю в глаза. – В той, прошлой жизни, я почти ничего не умел. И это правда. Я был сопляком, не способным тебя защитить. Сегодня всё не так. Перестань видеть во мне юношу – и всё наладится, жить станет гораздо проще.