– Не бывать, – проскрипел маг, сверкая острыми не по возрасту серыми глазами из-под бровей, – такого, чтобы в Академии, которой я всю жизнь отдал, маги с тварями мирились! Твои игры, мальчишка, – проскрипел в сторону Виарна, – зашли слишком далеко!

Ректор ничуть не смутился. Приподнял бровь, сверкнул в ответ синими-синими глазами, скривил губы.

– Лес Зайгард, при всем уважении к вашему возрасту… – протянул.

Но его жестоко перебили.

– Возраст ты не уважаешь, как и заслуги! Выделываешься! – прохрипел зловредный старик, продолжая долбить тростью ни в чем неповинный пол. – Думаешь, спустит тебе и клану твоему Совет эти игры? Зря думаешь! Безродную, немагичку сомнительную притащил! – трость уперлась в меня.

Брезгливо отодвинула её ладонью, холодно усмехнувшись. Ничего, я не затравленная девочка-студентка, не растерянная попаданка. Мне есть, за что бороться и зубами у вас тут местечко выгрызать, господа-маги.

– Однако, это МОЯ академия и решение тоже мое, – в низком голосе ректора Даласского послышались опасно-рычащие нотки.

– Не спорю, – брюзгливо поджал сухие губы старик, – вот только ты, Виарн, одно забыл…

И вот какие-то нехорошие, ну очень нехорошие мурашки по коже у меня пробежали!

– Что же? – Ректор оставался все так же безмятежен, а вот поганец-Крейдор вдруг азартно ухмыльнулся, усиливая неприятное предчувствие.

– Думаю, уважаемый профессор Вейтарин говорит о том, что женщина, не имеющая полноценного магического образования, не имеет права работать в высшем магическом заведении без поручителя, – заявил этот… огрызок волшебства и продолжил невозмутимо, – а поручителем вы, уважаемый лес наш ректор, никоим образом быть не можете. Поскольку старый закон также гласит…

– Что поручителем такой особы, – прокаркал зловеще старик, может стать только муж её либо официально взявший женщину в свой дом наложницей ли, любовницей. В те времена маги были мудрее, – презрительно глянул на меня, одним жестом едва помоями не облив, – плотские только узы могут баб контролировать и магии их не дать границу перейти. Нечего женщинам совать нос в мужские дела…

Ах ты… шовинист престарелый, чтоб тебя твари любили прижизненно и посмертно!

Да только картинка, похоже, вырисовывалась нерадостная – вон дамочки захихикали тихо, зашептались, а ректор хмурится. Ничего, ничего, я незлопамятная. Но старая шутка про хорошую память и плохой характер актуальна как никогда.

Я ж вас запомнила, коллеги мои любезные… А ведь говорят – не плюнь в колодец – пригодится воды напиться. И вы не представляете, когда я вам пригодиться смогу.

– В таком случае, насколько я помню, – подал голос один из красавчиков, пришедших в кабинет ректора в числе первых, – женщина имела право выбрать покровителя сама из числа преподавателей Академии, – и подмигнул мне, показывая белые зубы, – не откажусь от такой… очаровательной вдовы…

Фу, меня сейчас стошнит от этих усиков над его верхней губой и сального взгляда! Сердце билось в горле, я ощущала сильнейший страх, раздражение, растерянность. Лечь с кем-то из них? Замуж точно не предложат, да можно и не мечтать. Благополучие сына в обмен на… что? Принципы? Нервы? Спокойствие? Но где гарантия, что случайный любовник в любой момент не откажет в покровительстве, и мы не останемся у разбитого корыта?

Не знаю, чем бы дело могло кончиться. Ректор все сильные хмурился, кто-то злорадно улыбался, но были и те, кто демонстративно морщились и отворачивались – ситуация была им не мене неприятна, чем мне самой.

– Да ты просто замшелый маразматик, Гард, – резко высказалась, вскочив, огненно-рыжая женщина. Была дама в высшей степени колоритна – высокая – под два метра ростом, ещё и на каблуках, с красивым тонким и умным лицом и роскошной пышной гривой. Одета лесса была в узкое зеленое платье чуть ниже колена, – иди к лешему, этот закон уже лет двести не применяется!