– Ты дерзишь лишь до тех пор, пока позволяю, маленькая шакка. Слишком смелая для человека. Не зарывайся! – в чужом голосе появились странные пугающие вибрации, от которых кружило голову и подгибались ноги.

Не то, что страх – обуял настоящий ужас! Но я не была бы собой, если бы не научилась с этим бороться.

– Я не просила меня лечить. Не просила спасать. Когда попрекают милосердием – это уже не милосердие. Вы сами задали тон нашей беседе, тирлес. Прошу прощения, – прошипела, выворачиваясь, – если жалкая человечка нарушила своими действиями ваши планы!

Я отскочила на несколько шагов, сама толком не понимая, что буду делать, если мужчина решится напасть. С чего вообще взяла, что он нападет?

– А ведь она нездешняя, да, Айра? – словно не замечая меня, спросила фантастическая по своей наглости тварь.

Мое сердце едва не остановилось.

– Не могу знать, Владеющий, – служанка казалась искренне растерянной и расстроенной.

– Ладно, это мы ещё выясним, а пока… – Ирргонар стремительно обернулся ко мне, – ты меня позабавила, храбрая лесса Морис. Я выполню одно твое желание, без просьбы. Ты мне ничего за это не будешь должна, – едва слышный смешок.

Я не колебалась ни мгновения. Точно знала, что назову. Ведь никто за язык не тянул – он сам предложил назначить цену своим забавам.

И в облако портала – на этот раз грозовое, синее, я входила почти успокоенной.

В тот момент я искренне и доверчиво верила, что больше никогда не увижу обитателей странного замка, что вскоре все образуется и черная полоса все же осталась за спиной.

Яноро был дома. Здесь тоже было раннее утро, но у селян утро понятие растяжимо – начинается куда раньше, чем у городских. А наши предместья были почти селом.

Услышав мои шаги, сын оторвался от какой-то трухлявой даже на вид книги, резко вскочил на ноги, зажигая на ладони уже крупный огненный мячик. И замер, вытаращившись на меня. Бегала мама где-то бегала, вернулась нарядная (почти) и даже живая.

Я терялась впервые, что сказать сыну, как оправдаться за эти тени под его глазами, худобу, недетский серьезный взгляд.

Ян все решил за меня. С тихим всхлипом погасил шар и бросился ко мне, повиснув, как обезьянка. Я только и успела, что опереться о косяк и прижать отнюдь не маленькое тельце сына покрепче, поглаживая судорожно сжавшимися пальцами по спине.

– Мама… мамочка… я уже думал, что все… Лирка не могла ничего выяснить, в городе объявился сильный маг, она боялась ему попасться. И прямо в том доме, где ты работала… Только тебя уволили за неявку, хорошо хоть штраф не впаяли. Знаешь, мам, я кажется уже и сам терпеть не могу этих магов, – хлюпнув носом серьезно заявил мне сын.

– Солнышко мое. Мой хороший, любимый, сыночек дорогой, – слова бессвязно слетали с губ.

Сейчас мне не было дела ни до тварей, ни до магов – весь мир сосредоточился вокруг Яна.

Только спустя добрые полчаса мы, наконец, расцепились и смогли поговорить уже более серьезно.

– Значит, он послал тебя убить грифона? – сын по-взрослому тяжело вздохнул, пожевав губу. – Плохо. Твари злопамятны, они всегда запоминают тех, кто пытался им навредить. Да и Лирка мне рассказывала, что Судья – это очень высокая должность, такие люди в провинции не сидят. Значит, его за что-то сослали…

– Ян, дело не в том уже, куда там он меня послал, а в том, как нам теперь из этого дна выкарабкиваться. Не спорь! – резко оборвала ворчание сына. – Не вздумай мстить, я же вижу, что у тебя крупными буквами на лбу написано!

Помню-помню, как одному моему ухажеру, когда чудо-мальчику Яну было всего четыре, досталось… Угу, нечего было лапать маму, сердить маму и съедать любимые конфеты Янчика – сын был тогда тем ещё сладкоежкой. Мстя была страшна – оставшиеся «нелюбимые» конфеты были подтоплены у плиты и закинуты в ботинки и новый модный пиджак «ухажера».