– Давай так. Я тебе ничего не говорила, ладно? Все равно каждый решает все сам. А чтобы решать, надо понимать простую истину: всегда есть выбор. И этот выбор должен быть правильным.

– Вот мне сейчас и предстоит выбор, – тихо начала Лиля.

– Интересно, и какой же? – Эдна посмотрела заинтересованно.

– Цвика предложил на Песах поехать за границу на несколько дней.

– О, вот это уже развитие сюжета какое-никакое. А знаешь, поезжай. На месте все станет понятнее. Это тебе не выходы на пару-тройку часов раз в неделю. Там вы будете по двадцать четыре часа в сутки вместе и многое станет понятным и без моих нравоучений. И вообще, дорогая, прости, что я тебе тут наговорила всякого-разного. Наверное, не имела права. И куда?

– Пока ничего конкретного, предложил мне подумать. А что мне думать. Я нигде не была. Так что, мне все равно куда.

– И правильно. Не суетись и не намекай. Сам пригласил – пусть сам и решает. Ладно, моя девочка, побежала я, спасибо за такой теплый прием. Жаль, что Мати не увидела.

– Да он с ребятами, то ли на море поехали, то ли в теннис играют.

– Отлично, значит – есть друзья. Ваша семья – вообще пример удачной абсорбции, про вас книгу можно писать.

– Ага, – усмехнулась Лиля. – Вот только с жанром надо определиться.

–Ой, только не думай, что твой жанр так отличается от всех остальных. По большому счету – у всех все одинаково. А разное – это нюансы; мелочи, иначе говоря. И если ты думаешь, что у кого-то все распрекрасно, как в сказке, то ты сильно заблуждаешься.

Эдна обняла Лилю на прощание, и она вдруг ощутила: это не просто коллега, с которой можно поболтать на тему работы и их учеников. Нет, это подруга, которой можно рассказать так много, обсудить и посоветоваться.

Март выдался холодным – дождливым и ветреным. Кондиционера в их квартире не было, а потому кутались во что только можно.

Читать стала намного меньше: любая свободная минутка посвящалась учебе и ивриту. Работа и домашние дела поглощали свободное время, и это вызывало чувство какой-то смутной тоски и неудовлетворенности. Лишь иногда удавалось найти полчасика, чтобы побездельничать под одеялом с книжкой под аккомпанемент непогоды. Чаще всего это случалось по шабатам.

С Цвикой встречались где-то раз в неделю и, как правило, по будням.

Она молчала, ничего не спрашивая о предстоящей поездке, и уже в начале апреля услышала, что у него намечается семейный вояж. Так и сказал “вояж” – каким-то обреченным голосом и добавил озабоченно:

– Не люблю поездки такими огромными компаниями, но это организуют родители зятя и отказаться нельзя. В итоге едут несколько семей: мы, родители Эйтана, его брат с семьей. Только детей будет пятеро, представляешь? И, наверное, надо будет брать с собой нашу Зою, иначе для Рони это будет мучение, а не отдых.

Лиля кивнула, изобразив понимание и сочувствие.

Да, это действительно проблема – путешествовать с нездоровым человеком. Плюс дети. Пятеро. И вообще, правильно говорят местные:

“Хаим – зе ло пикник.” То есть жизнь – это не пикник, а совсем даже наоборот.

Ей хотелось спросить, куда они едут и насколько. Сколько лет племянникам Эйтана, где они будут жить такой компанией: квартира или отель. И самый главный вопрос, который крутился на языке: а как же их поездка? Не спросила, будучи уверена, что он тут же сам все объяснит, извинится, попросит войти в его положение. И она, конечно бы, поняла. Но он не произнес ни слова. Словно и не было его предложения подумать, куда бы она хотела съездить на каникулах. Но ведь оно было, это предложение; было, и уже почти месяц она предвкушала эту поездку, полет в Европу, жизнь в отеле, завтраки в кафе. Их прогулки по центру города – наверное, это будет Париж или Прага. Города, полные романтики, аромата кофе и запаха сдобы. В которых так приятно побездельничать и отдохнуть от ее довольно утомительного графика работы и учебы. Радоваться ясной погоде или бродить под дождём. Какая разница? Всматриваться в лица прохожих, говорящих на другом языке и, словно в замочную скважину, наблюдать за их жизнью.