– А это, что ли, твое? – спросила миссис Постуисл, указывая на синюю шелковую блузу.

– Ага.

– И надевалось это с чем?

– С трико. Только его давно уж нет.

– А почему из акробаток ты подалась к миссис Хэммонд?

– Так вышло. Из-за травмы.

– Это где ж случилось?

– В труппе Мартини.

– А до него?

– Да много всяких трупп было!

– Тебе кто-нибудь говорил, кто ты, парень или девица?

– Никто из тех, кому можно верить. Одни так говорили, другие этак. Смотря по тому, что им требовалось.

– Сколько тебе лет?

– Не знаю.

Миссис Постуисл повернулась к Питеру, который стоял, позвякивая ключами.

– Что ж, наверху есть свободная кровать. Вам решать.

– Меньше всего мне хотелось бы выглядеть идиотом, – заметил Питер, понизив голос до доверительного шепота.

– Воистину достойная цель для того, кто способен этого избежать, – согласилась миссис Постуисл.

– Как бы то ни было, – продолжал Питер, – на одну ночь можно рискнуть. А завтра обмозгуем, как быть дальше.

Упоминание «завтра» всегда сулило Питеру удачу. Стоило ему произнести это магическое слово, как у него неизменно поднималось настроение. Вот и теперь, когда он повернулся к Томми, на его лице выразилась уверенность, исключавшая всякие колебания.

– Отлично, Томми, – изрек мистер Хоуп, – сегодня ты можешь переночевать у меня. Отправляйся с миссис Постуисл, она покажет тебе твою комнату.

Черные глазки сверкнули.

– Вы меня испытать хотите?

– Мы поговорим обо всем этом завтра.

Черные глазки померкли.

– Слушайте, это не по совести, вот что я вам скажу.

– О чем ты? Что не по совести? – воскликнул Питер в недоумении.

– Вы меня хотите в тюрьму отправить.

– В тюрьму?!

– Ну да! Вы зовете это школой, я знаю. Не вы первый такие штуки проделываете. Так не пойдет. – Ясные черные глазки сверкнули негодованием. – Я никому ничего плохого не делаю. Я работать хочу. И могу себя прокормить. Мне не привыкать. Кому какое дело?

Если бы ясные черные глазки не утратили негодующего выражения, тогда и Питер Хоуп не утратил бы здравый смысл. Однако Судьба распорядилась так, чтобы внезапно глазки исторгли бурные слезы. И при виде этих слез здравый смысл Питера удалился, посрамленный, из комнаты, что и положило начало многим последующим событиям.

– Ну вот, глупости… – произнес Питер. – Да пойми же ты, мне и в самом деле надо тебя испытать. Ведь ты хочешь работать у меня. Потому я и сказал, что все подробности мы обсудим завтра. Ну же, экономки не должны плакать.

Залитое слезами личико вскинулось.

– Это правда? Честное-благородное слово?

– Честное-благородное. А теперь ступай и умойся. После подашь мне ужин.

Странноватое существо, все еще хлюпая носом, поднялось.

– Значит, кормежка, постель и шесть пенсов в неделю?

– Ну да, ну да! На мой взгляд, условия приличные, – согласился Питер Хоуп, подводя итог. – А как вам, миссис Постуисл?

– Прибавьте к этому платье… ну или брючный костюм, – вставила миссис Постуисл. – Это уж как водится…

– Да, разумеется, если так положено, – согласился мистер Питер Хоуп. – Шесть пенсов в неделю плюс одежда.

Теперь Питеру в компании с Элизабет пришлось ждать возвращения Томми.

– Как бы я хотел, чтобы это оказался мальчик, – сказал вслух Питер. – Видишь ли, всему виной туманы. Ах, если б у меня были средства отправить его лечиться!

Элизабет задумчиво внимала. Дверь распахнулась.

– Вот это уже лучше, – произнес мистер Питер Хоуп, – много лучше! Клянусь, ты выглядишь вполне прилично.

Стараниями практичной миссис Постуисл обе стороны в конце концов сошлись на длинной юбке; выше прикрывала наготу широкая шаль, со знанием дела обмотанная вокруг фигуры. С придирчивостью истинного джентльмена Питер осмотрел руки Томми и удовлетворенно отметил, что в чистом виде они выглядят весьма ухоженными.