— Ага, попробуй тут сдержаться, когда все орут и устраивают истерику, — складываю руки на груди. — Я бы и рада оставаться спокойной, но они ведь чуть ли не на головах стоят.

— Ну, пока ты не шеф, можешь забить на все и заниматься своим делом, — возвращается он к шинковке лука. — У тебя есть своя зона ответственности, вот и не отвлекайся ни на что другое. Если будет время, можешь помочь другим, но не позволяй себя отвлекать просто так. Сразу прикинь, как распределить работу и что быстрее сделать. Дисциплина — наше все.

— А когда я стану шефом? — смотрю на мужчину с улыбкой.

— Тогда сможешь зайти в кухню, открыв дверь с ноги, и надавать по шее всем, кто сеет панику на твоем корабле, — смеется он. — А учитывая, какой ты страшной бываешь в гневе, все будут ходить как шелковые.

Так оно и вышло. Пока я работала обычным поваром, на моей станции никогда не случалось запар. Я умело распределяла работу и даже находила врем помогать другим. Позже стала учить этому коллег. Ничто так не мешает работе повара, как низкая стрессоустойчивость. Вы никогда не продержитесь на кухне, если не сможете совладать с эмоциями. От этого зависит, справитесь ли вы с наплывом гостей.

Поэтому в самом начале у меня все шло хорошо. Часов в кухне не оказалось, но внутренние часы подсказывали, что я не готовлю заказ дольше десяти минут. Для закусок это вполне приемлемое время. Основные блюда пока никто не заказывал, что тоже помогало не сбиться с ритма. И пока я продолжала потеть у плиты, из зала доносились довольные возгласы.

Спустя примерно два часа у меня начались задержки. В основном, потому что гости стали заказывать основные блюда. Это хорошо, это значит, им понравилась моя готовка.

— Еще три стейка с овощами! — влетает Чин в кухню. — Четыре рыбы с рисом, — читает он с листа. — Пять порций шариков, гренки и крылышки.

— Забирай, что есть, — указываю на стол. — Скажи, что время выполнения заказов увеличилось. Основные блюда отдам через двадцать-двадцать пять минут, а закуски через пятнадцать.

— Надеюсь, они не съедят меня, — подхватывает парень тарелки. — А то ты раззадорили их аппетиты.

Чин у меня сегодня за официанта. Сначала он стоял за стойкой и разливал фирменное пойло Зары и предлагал гостям закуски. А когда посыпались первые заказы, старуха отправила его в кухню, и сама осталась за бармена, на что я бы с удовольствием посмотрела, учитывая, какого роста Зара и какой высоты барная стойка.

С Чином оказалось легко работать. Будь он официантом в моем ресторане, то получал бы больше всех чаевых. Быстрый, внимательный, улыбчивый и, главное, услужливый. Люди таких любят. И что-то мне подсказывает, любой свой косяк он может сам исправить. А значит, его бы любили не только гости, но и остальной персонал.

Когда замаринованное мясо закончилось, пришлось начать готовить прямо из-под ножа. Я на секунду испугалась, что посетители заметят разницу и начнут возмущаться, но Чин успокоил, сказав, что это вряд ли. Поедая мою еду, они не забывали пить. Заре пришлось поднять из погреба четвертую порцию своего пойла, чем старуха была довольна.

Продукты продолжали исчезать прямо на глазах. Я едва успевала нарезать новую партию, как приходилось заниматься второй. Сыр т почти закончился. И это стало бы большой проблемой, но Чин ввалился в кухню и просто сполз по стене, не обращая внимания на грязь на полу.

— Тишина, — запрокидывает он голову назад и не морщится от удара затылком.

— Все ушли? — замираю с ножом.

— Нет, все наелись, — проводит Чин ладонью по лицу. — Как ты только еще не свалилась? Я едва держусь. Никогда еще не приходилось так много носиться. Мой максимум — забраться в погреб и вылезти из него. Все. Чтобы вот так носиться по залу… Никогда, — он прищуривается, глядя на меня. — Как ты еще стоишь на ногах? Совсем, что ли, не устала?